лософа вообще не имѣютъ предметомъ тѣла, что онъ уклоняется отъ этого рода заботъ, сколько только возможно, и обращаетъ ихъ въ душѣ?
— Я такъ думаю.
— Итакъ, не ясно ли отсюда, что философъ во всѣхъ подобныхъ предметахъ, преимущественно передъ другими людьми, освобождаетъ душу, насколько это возможно, отъ общенія съ тѣломъ?
— Очевидно.
— Между тѣмъ, любезный Симмій, большая часть людей смотритъ на дѣло такъ, что тѣмъ, которые не видятъ ничего пріятнаго въ подобнаго рода предметахъ или лишены обладанія ими, не стоитъ и жить, а человѣкъ, не дорожащій чувственными удовольствіями источникомъ которыхъ служитъ тѣло, представляется имъ какъ будто уже умершимъ.
— Ты говоришь какъ нельзя болѣе справедливо.
X. — Ну, а въ пріобрѣтеніи знанія 26) служитъ ли
тѣло препятствіемъ или нѣтъ, если его принимаютъ соучастникомъ при изслѣдованіи? Я разумѣю вотъ что: передаютъ ли зрѣніе и слухъ что нибудь людямъ безобманчиво, или же поэты правы, постоянно твердя 27), что мы ничего не слышимъ и не видимъ съ достовѣрностью? А если эти тѣлесныя чувства не вполнѣ безошибочны, тѣмъ менѣе безошибочны остальныя, потому что всѣ они сравнительно низшаго достоинства. Не такъ ли?
— Совершенно такъ, сказалъ Симмій.
— Итакъ, продолжалъ Сократъ, когда же душа доходитъ до познанія истины? Потому что въ то время когда она изслѣдуетъ что нибудь съ помощію тѣ
лософа вообще не имеют предметом тела, что он уклоняется от этого рода забот, сколько только возможно, и обращает их в душе?
— Я так думаю.
— Итак, не ясно ли отсюда, что философ во всех подобных предметах, преимущественно перед другими людьми, освобождает душу, насколько это возможно, от общения с телом?
— Очевидно.
— Между тем, любезный Симмий, большая часть людей смотрит на дело так, что тем, которые не видят ничего приятного в подобного рода предметах или лишены обладания ими, не стоит и жить, а человек, не дорожащий чувственными удовольствиями источником которых служит тело, представляется им как будто уже умершим.
— Ты говоришь как нельзя более справедливо.
X. — Ну, а в приобретении знания 26) служит ли
тело препятствием или нет, если его принимают соучастником при исследовании? Я разумею вот что: передают ли зрение и слух что-нибудь людям безобманчиво, или же поэты правы, постоянно твердя 27), что мы ничего не слышим и не видим с достоверностью? А если эти телесные чувства не вполне безошибочны, тем менее безошибочны остальные, потому что все они сравнительно низшего достоинства. Не так ли?
— Совершенно так, сказал Симмий.
— Итак, продолжал Сократ, когда же душа доходит до познания истины? Потому что в то время когда она исследует что-нибудь с помощию те
