А внизу приписка Борисова:
„Спѣшу препроводить къ тебѣ сію вѣсть и буду ждать тебя завтра, чтобы во вторникъ вмѣстѣ кувыркнуть въ Спасское. Зима, кажется, еще продержится хоть недѣльку. И Марьѣ Петровнѣ можно бы рискнуть, Богъ вѣсть когда опять увидимъ его“.
„Вотъ она, думалось мнѣ, наилучшая развязка этого запутаннаго дѣла. Какъ хорошо придумалъ Иванъ Серг. вызвать насъ съ Борисовымъ въ качествѣ безпристрастныхъ посредниковъ, за плечами которыхъ такъ удобно можно укрыться отъ непріятныхъ подробностей. Ник. Ник. ничего не можетъ возразить противъ нашей повѣрки экономическихъ счетовъ; а тоскливая неспособность Тургенева можетъ при этомъ случаѣ драпироваться въ благородное довѣріе“. Какъ вдругъ получаю слѣдующее письмо отъ Тургенева изъ Москвы:
„Такъ, любезный Аѳанасій Аѳанасьевичъ, и не пришлось намъ увидать другъ друга! Вотъ говорите послѣ этого, что судьбы нѣту! Не схвати меня простуда въ Серпуховѣ, отъ которой я до сихъ поръ не отдѣлался, — непремѣнно прибылъ бы въ Спасское, еслибъ не сломалъ себѣ шеи на дорогѣ! А ужь какъ хотѣлось мнѣ видѣть васъ, поспорить съ вами, съ хрипомъ, крикомъ, визгомъ и удушьемъ, какъ слѣдуетъ и съ постояннымъ чувствомъ симпатіи и дружбы къ спорящему субъекту! Что дѣлать! Авось въ будущемъ году свидимся, либо въ деревнѣ, только лѣтомъ, — зимой я больше въ Россію не ѣздокъ, — либо въ Баденѣ, если счастливая звѣзда васъ умчитъ туда. Съ тѣхъ поръ, какъ я въ Россіи, — я развиваю (это галлицизмъ, вродѣ галлицизмовъ моего перевода сказокъ Перро, который я увидалъ впервые только въ печати и узналъ, что есть лошади сѣрыя съ яблоками, тссъ... тссъ! это тайна!! ) — я развиваю ужасающую дѣятельность: печатаюсь (посмотримъ, что вы скажете о моей повѣсти въ мартовской книжкѣ Русск. Вѣстн., — чай, обругаете), продаю новое изданіе, читаю публично и приватно, болѣю (нога у меня совсѣмъ отказывается), ввожу новаго управляющаго . Кстати, чтобы
