разъ навсегда покончить съ этимъ предметомъ, такъ чтобы уже толковъ объ этомъ между нами больше не было, и вамъ не приходилось величать меня, какъ въ письмѣ Боткину, осатанѣлымъ, — вотъ вамъ рѣшительныя цыфры, заставившія меня принять означенное рѣшеніе:
„Въ 11 ½ лѣтъ я получилъ |
122,000 руб. сер.! |
„Изъ нихъ капитальной суммы |
62,000 руб. сер.!! |
„Доходной суммы |
60,000 руб. сер !!! |
„Что составляетъ въ годъ |
5,500 руб. сер.!!!! |
„Я нахожу, что съ имѣнія въ 5,500 десят., изъ коихъ 3,500 совершенно свободны, этотъ доходъ слишкомъ малъ!!!!
„Такъ какъ притомъ имѣніе въ упадкѣ, скота нигдѣ нѣту, и братъ получаетъ до 20,000!!!!! — Дядѣ 76 лѣтъ!!!!!! — я рѣшился взять другаго управляющего!!!! Положимъ, я ужасный преступникъ, но все же не слѣдуетъ меня мгновенно предавать анаѳемѣ, тѣмъ болѣе, что я будущность дяди обезпечилъ и никакого отчета отъ него не требую. — Sapienti sat!
„Ну, а засимъ, что сказать, что сказать вамъ? Видѣлъ я въ Петербургѣ Полонскаго, онъ все такой же милый, кланяется вамъ. О прочихъ литературныхъ звѣряхъ не упоминаю: вы ихъ не любите. Но что за погода! Спасители! А въ Баденѣ, пишутъ мнѣ, все въ полномъ разцвѣтѣ.
„Я сегодня уѣзжаю въ Петербургъ (гдѣ останавливаюсь у Боткина), а въ понедѣльникъ въ Баденъ... Когда васъ ждать? Поклонитесь отъ меня вашей женѣ, крѣпко жму вамъ руку.
Вскрытіе полей этого года врѣзалось въ воспоминаніи моемъ въ видѣ первой вешней поѣздки съ женою въ шарабанѣ къ Александру Никитичу. Дорога шла вдоль межи нашего ржанаго поля, и на протяжении всего клина глаза мои были поражены самымъ необычайнымъ и — увы! — грустнымъ зрѣлищемъ.
По стаяніи снѣговъ, озими въ первое время обыкновенно зеленѣютъ; но затѣмъ звѣздообразная, зелень ржи (кустъ) нерѣдко отъ утреннихъ морозовъ увядаетъ и принимаетъ видъ тусклой бронзы. Но это не бѣда; — если вырвать кустъ
