и притомъ старшая, замѣчательная красавица брюнетка съ мужемъ своимъ казначеемъ Ольденбургскаго полка ротмистромъ Буйницкимъ. Это былъ весьма красивый, находчивый и расторопный офицеръ, лѣтъ 35-ти. Сдержанный въ обществѣ, онъ, очевидно, зналъ цѣну своей красавицы жены и не удивлялся, что она въ полку представляла магнитъ, привлекавшій молодежь.
Удивительно, что не взирая на разнообразный составь полковаго общества, каждый полкъ носить то, что Чацкій опредѣляетъ:
….. отъ головы до пятокъ
На всѣхъ московскихъ есть особый отпечатокъ…
Такъ при моемъ поступленіи большинство офицеровъ Воен. Ордена полка были богатые, охотники выпить шампанскаго, уѣхать въ отпускъ и просрочить въ своемъ имѣніи, предпочитать карты женскому обществу и, мало помышляя о щеголеватости, сорить деньгами безъ разсчета.
Принца Ольденбургскаго (Стародубовскій) полкъ представлялъ въ этомъ отношеніи прямую противоположность съ нашимъ. Офицеры его, большею частію изъ Остзейскихъ немцевъ, не получали изъ дому никакой поддержки, но умѣли на небольшое жалованіе сводить концы съ концами, отличаясь притомъ щегольскою обмундировкой. При крайней аккуратности не только эскадронные командиры, но даже самые младшіе офицеры, будучи любителями и знатоками конскаго дѣла, съ выгодою выдерживали и продавали лошадей, съѣзжая ихъ парами, тройками и четверками.
Только пребываніемъ въ Ѳедоровкѣ полковой красавицы Буйницкой я объяснилъ себѣ, что засталъ въ домѣ и другихъ офицеровъ Стародубовскаго пола, напр., эскадроннаго командира ротмистра Штерна и молодаго корнета его эскадрона Бедера, брата полковаго адъютанта, о которомъ я уже говорилъ.
Не знаю, какъ при большомъ наплывѣ гостей размѣщались дамы. Что же касается до насъ, то сборы были невелики: на время нашего пребыванія въ Ѳедоровке, прачки изгонялись изъ своихъ двухъ комнатъ и сверхъ сѣна по гли-
