Очевидно, кореннымъ его мѣстопребываніемъ было село Клейменово, гдѣ близь церкви на бѣломъ надгробномъ камнѣ написано: „Петръ Аѳанасьевичъ Шеншинъ, скончался въ 1709 году“.
Согласно обычаю предоставлять меньшимъ членамъ семейства главную усадьбу, Клейменово, по смерти Петра Аѳанасьевича, перешло къ меньшому его сыну Василію Петровичу, тогда какъ старшему Неофиту Петровичу досталась „Добрая Вода“, гдѣ послѣдній, выстроивъ домъ и женившись на Аннѣ Ивановнѣ Прянишниковой, сталъ отцомъ трехъ сыновей: Аѳанасія, Петра и Ивана, и трехъ дочерей: Прасковьи, Любви и Анны. О дядѣ Петрѣ Неофитовичѣ я уже говорилъ, но необходимо вспомнить и дядю Ивана Неофитотовича, личность котораго могла бы въ рукахъ искуснаго психолога явиться драгоцѣннымъ образцомъ.
Я не разъ слыхалъ, что въ свое время Иванъ Неофитовичъ былъ однимъ изъ лучшихъ танцоровъ на балахъ Московская Благороднаго Собранія. Онъ прекрасно владѣлъ французскимъ языкомъ и всю жизнь до глубокой старости съ зеленымъ зонтикомъ на глазахъ продолжалъ читать Journal des Debats. Высокаго роста, но, и когда я его помню, человѣкомъ лѣтъ 45-ти, онъ уже былъ нетвердъ на ногахъ и ходилъ, какъ люди сильно выпившіе, зигзагами.
Входя въ домъ, онъ непремѣнно останавливался у перваго зеркала и, доставая гребенку изъ кармана, расчесывалъ свои жидкія бакенбарды и копромъ подымалъ съ затылка волосы. Въ родственныхъ домахъ, какъ нашъ и дяди Петра Неофитовича, онъ, усѣвшись на диванъ, тотчасъ засыпалъ, либо, потребовавъ тетрадку бѣлой бумаги, правильно разрывалъ ее на осьмушки, который исписывалъ буквами необыкновенной величины.
При такой работѣ онъ всегда пачкалъ пальцы въ чернилахъ и, кончивъ безконечные приказы старостѣ, кричалъ: „малый!“ и требовалъ мыла и тазъ съ рукомойникомъ. Такое омовеніе рукъ совершалось имъ по нѣскольку разъ въ день, и когда онъ высоко засучивалъ рукава сюртука и сорочки, можно было на лѣвой рукѣ прочесть крупный пороховыя буквы имени Варвара. Конечно, я не смѣлъ ни его, ни кого--
