Если сосѣди по временамъ пріѣзжали къ намъ въ гости на нѣсколько часовъ, то Вѣра Александровна Борисова, о которой я выше только слегка упомянулъ, пріѣзжала къ матери и гащивала иногда по цѣлымъ мѣсяцамъ. Располагалась она на ночлегъ противъ кровати матери на длинномъ диванѣ, и тутъ я старался пробраться въ спальню и упросить бабушку (подобно дѣтямъ Борисовыхъ, мы звали Вѣру Александровну бабушкой) разсказать сказочку, который разсказывать она была великая мастерица. Понятно, что и мать наша, по случаю частыхъ и долговременныхъ отъѣздовъ отца, не менѣе насъ рада была гощенію доброй старухи. По середамъ и пятницамъ бабушка кушала рыбу, а потому дѣло иногда бывало не безъ приключеній. На половинѣ карася или окуня Вѣра Александровна вдругъ жалобнымъ голосомъ застонетъ: „опять я, жадная, подавилась! охъ голубчикъ Аѳоня, подойди, ударь меня хорошенько по затылку!“
Стараясь рѣшительно помочь бѣдѣ, я угощалъ бабушку сильнымъ ударомъ по шеѣ, за которымъ слѣдовало восклицаніе: „охъ, спасибо, выскочила!“ а съ другой стороны возвышенный окрикъ матери: „ты какъ смѣешь такъ бить бабушку?“
Но бабушкѣ побои были, видно, не въ диковинку. Однокашникъ, сослуживецъ, а впослѣдствіи и родственникъ мой Иванъ Петровичъ Борисовъ разсказывалъ, какъ, бывало, въ Фатьяновѣ приваженные ходить къ бабушкѣ всею дѣтскою толпою за лакомствомъ, они иногда приходили къ ней во флигель въ неурочное время, повторяя настойчиво: „бабушка, дай варенья!“ Никакіе резоны съ ея стороны не принимались, и толпа съ возгласомъ: „бабушка, дай варенья!“ все ближе и ближе подступала къ старухѣ, и когда та, выведенная изъ терпѣнія, кричала: „ахъ вы мерзкіе, пошли домой!“ толпа
