Эта страница была вычитана
германскую нацию, так как другие культурные нации закрыли перед ним свои границы. Даже экслоататорские классы Германии все больше роптали на этот невыносимый гнет. Все доходные церковные места в Германии превратились в предметы торговли, колоссальные суммы, выручавшиеся за них, ежегодно притекали в Рим и, следовательно, проходили мимо рук крупных эксплоататоров Германии, князей и купцов. Неудивительно поэтому, что эти почтенные люди озлоблялись тем более, чем усиленнее папа снимал сливки, а им оставлял только снятое молоко.
Но они не могли помышлять о том, чтобы освободиться от папского ига по образцу Франции или Испании: сломить господство папы для того, чтобы воспользоваться им, как орудием своего собственного господства. Конечно, Германия получила свою богатую долю тех благ, которые приносило развитие товарного производства. Ремесленно-цеховое производство городов работало уже на сравнительно широкие круги и отдаленные рынки. Тканье грубых сукон и полотна превратилось в коренную, широко распространенную отрасль промышленности, а в Аугсбурге производились даже более тонкие шерстяные и льняные ткани и шелковые материи. Ha-ряду с ткацким делом в особенности поднялась одна отрасль промышленности, соприкасающаяся с художественными работами и находившая для себя почву в церковной и светской роскоши, характеризующей конец средних веков: промышленность рабочих по золоту и серебру, скульпторов и резчиков по меди и дереву, оружейников и т. д. Вместе с промышленностью развивалась и торговля. Хотя уже был открыт морской путь в Индию, тем не менее, великий торговый путь из Индии на север все еще проходил через Германию. Аугсбург все еще оставался крупным складочным местом для итальянских шелковых тканей и индийских пряностей. Такие южно-германские города, как Аугсбург и Нюрнберг, были центрами богатств, значительных для того времени. Сильно выросло и добывание сырых материалов. Германские горнорабочие в 15-м веке считались наиболее искусными во всем мире, а расцвет городов даже земледелие поднял над его первоначальной средневековой грубостью. Обширные пространства пусто-44
