камъ, эпиталаміямъ, рѣчамъ, придавъ при томъ всему этому черты польско-латинской поэтики и риторики.
Хорошо это было или худо, во всякомъ случаѣ оно свилѣтельствовало объ успѣхахъ школы, достигнутыхъ при Кассіанѣ. Правда, этому какъ будто противорѣчитъ письмо митр. Іова Борецкаго къ литовскому гетману Хр. Радивиллу, въ отвѣтъ на его просьбу прислать учителя для слуцкой школы. Митрополитъ писалъ ему (24 авг. 1624 г.): „рѣдко встрѣчается въ мірѣ фениксъ, рѣдко драгоцѣнный камень между камнями и золото въ рудѣ, но еще рѣже можно встрѣтить среди насъ человѣка ученаго и разсудительнаго (z nauką у trzezwością)“ [1]). Но и не давая мѣста предположенію, что митрополитъ просто хотѣлъ такимъ образомъ мотивировать свой отказъ послать учителя въ Слуцкъ, вызываемый опасеніями за православныя убѣжденія его, — этотъ пессимическій отзывъ Борецкаго о кіевскихъ ученыхъ (которые были все-таки) — можно объяснить тѣмъ, что митрополитъ въ то время находился въ не совсѣмъ дружелюбныхъ отношеніяхъ къ братству, на что онъ самъ намекаетъ, говоря, что для своихъ судныхъ дѣлъ (sądowych spraw) онъ долженъ держать подростка, потому что никого не можетъ имѣть „od narodu uczonych“.
Изъ дальнѣйшей жизни кіевской школы до 1630 г. знаемъ только то, что она существовала и что братство заботилось о ней. Такъ, оно въ 1626 г. обращалось къ царю Михаилу Ѳеодоровичу съ просьбой о помощи ей [2]). И если въ 1629 г. оно, прося короля объ утвержденіи грунтовъ Галшки Гулевичевны, говоритъ только о церкви и госпиталѣ, не упоминая о школѣ, то, быть можетъ, это потому, что оно не надѣялось получить подтвержденіе послѣдней [3]). Въ послѣдніе годы нашего періода кіевское училище дѣлилось на четыре класса, изъ которыхъ въ „русскомъ классѣ“ (ruska szkoła) преподавалъ уставщикъ Ѳеодоръ Москвитянинъ, въ инфимѣ Яковъ Мемлевичъ (впослѣдствіи переяславскій протопопъ), въ грамматикѣ Савва Андреевичъ изъ Могилева, въ синаксимѣ — Василій Березецкій, сынъ кіевскаго протопопа, послѣ сдѣлавшійся извѣстнымъ юристомъ въ коронномъ трибуналѣ. Ректоромъ его былъ Ѳома Іевлевичъ. Все это были люди свѣтскіе, благородные, почтенные (swieccy, zacni, godni) [4]). Изъ событій внѣшней жизни братской школы въ концѣ царствованія Сигизмунда III должно отмѣтить моровое повѣтріе, посѣтившее осенью 1630 г. Кіевъ и заставившее братство распустить учениковъ. Ректоръ съ учителями удалился за три мили отъ города въ имѣнье Юрьевку, принадлежавшее михайловскому монастырю. Очевидно, эту услугу оказалъ имъ митр. Іовъ, который и самъ
- ↑ Арх. сб., VII, № 55.
- ↑ Арх. Ю.-З. Р., I, VI,№ 229.
- ↑ П. К. К., II, № 6. Въ королевскомъ привилеѣ, дѣйствительно, о школѣ не упоминается.
- ↑ Свидѣтельство Игнатія Іевлевича въ его автобіографической запискѣ относится къ 1630—1632 гг. (Голубевъ, Ист. Кіев. акад, прил., 75). Проф. Голубевъ опредѣляетъ ректорство Ѳомы Іевлевича 1628—1632 г., считая его преемникомъ Мелетія Смотрицкаго, ректорство котораго относитъ къ 1626—1628 гг., хотя правдоподобнѣе мнѣніе А. И. Соболевскаго, пріурочивающаго послѣднее къ 1618—1619 г. (Ист. Кіев. акад., 218. 219; Тр. Кіев. дух. акад., 1887, II, 156-165; Ж. Μ. Η. Пр., 1887, мартъ, 49).
