А въ часъ, когда во мглѣ спала луна,
И океан, шумя, вздымался шире,
Внезапно пробуждался онъ отъ сна
И чувствовалъ себя въ безбрежномъ мірѣ;
5 И умъ его, разрушивъ свой предѣлъ,
Ликуя, былъ какъ то, на что глядѣлъ.
Онъ смоквой, толокнянкою питался,
И шишки съ сосенъ падали къ нему,
Когда-жь на морѣ дикій шквалъ метался,
Онъ мелкихъ рыбъ выбрасывалъ ему,
5 И луковицы ирисовъ порою
Онъ находилъ подъ губчатою землею.
Такъ силы въ немъ и помыслы зажглись,
Что сумракъ одиночества смягчили;
Когда же годы смутно пронеслись,
Нашелъ онъ свѣтъ во внутреннемъ горнилѣ,
5 И грѣлся духъ воспоминаньемъ. Такъ
Предъ очагомъ въ грозу сидитъ рыбакъ.
Но чаянья, заботы, заблужденья,
Какъ волны, не взметенныя грозой,
Въ Маренги тайно ждали пробужденья;
И надъ его окрѣпнувшей душой
5 Не властны были робкія мечтанья,
Не властны были страхъ и колебанья.
И, увидавъ, что призракъ корабля,
Чернѣя на багряномъ океанѣ
И въ вѣтрѣ вымпелами шевеля,
А в час, когда во мгле спала луна,
И океан, шумя, вздымался шире,
Внезапно пробуждался он от сна
И чувствовал себя в безбрежном мире;
5 И ум его, разрушив свой предел,
Ликуя, был как то, на что глядел.
Он смоквой, толокнянкою питался,
И шишки с сосен падали к нему,
Когда ж на море дикий шквал метался,
Он мелких рыб выбрасывал ему,
5 И луковицы ирисов порою
Он находил под губчатою землёю.
Так силы в нём и помыслы зажглись,
Что сумрак одиночества смягчили;
Когда же годы смутно пронеслись,
Нашёл он свет во внутреннем горниле,
5 И грелся дух воспоминаньем. Так
Пред очагом в грозу сидит рыбак.
Но чаянья, заботы, заблужденья,
Как волны, не взметённые грозой,
В Маренги тайно ждали пробужденья;
И над его окрепнувшей душой
5 Не властны были робкие мечтанья,
Не властны были страх и колебанья.
И, увидав, что призрак корабля,
Чернея на багряном океане
И в ветре вымпелами шевеля,
