Въ туманной новизнѣ существованья,
Внимаетъ зову всѣхъ вещей подлунныхъ,
И все встаетъ какъ чудо для него:
Нѣтъ, дѣятельный, вѣчный, неуклонный,
Онъ руководитъ яростнымъ самумомъ,
Реветъ въ громахъ, смѣется въ ясномъ днѣ,
Воздушно дышетъ въ рощахъ благовонныхъ,
Крѣпитъ въ здоровьи, и въ недугѣ давитъ;
190 И въ буряхъ перемѣнъ, что постоянно
Проносятся надъ вѣчною вселенной,
Ея оплоты гордые колеблютъ,
Онъ мощно правитъ, властно указуя,
Какое мѣсто занимать должна
Въ ея машинѣ каждая пружина;
И въ часъ когда на волны мчатся волны
И громоздятъ смятенье къ облакамъ,
И яростныя молніи пронзаютъ
Пространство взбудораженныхъ зыбей,
200 Въ тотъ часъ, когда для моряка, что спасся
При гибели нѣмого корабля,
Все кажется разорваннымъ, случайнымъ,
Пока, дрожа, сидитъ онъ на скалѣ,—
Нѣтъ атома въ той смутѣ разъяренной,
Который безполезное бы дѣлалъ,
Не то свершалъ бы, что свершать онъ долженъ.
Частицу незамѣтнѣйшую свѣта,
Что въ трепетѣ Апрѣльскаго луча
Незримую задачу совершаетъ,
210 Ведетъ всемірный Духъ: когда-жь безумьемъ
Иль жаднымъ честолюбіемъ объяты,
На полѣ битвы двѣ дружины вражьи
Готовятъ гробъ другъ другу, въ слѣпотѣ.
И то безумье славой называютъ,—
Онъ правитъ ихъ страстями; нѣтъ ни мысли,
Ни дѣйствія, ни одного хотѣнья
Въ умѣ капризномъ деспота, нѣтъ смутной
Ошибки въ сердцѣ жалкаго раба,
Который, чтобъ прикрыть свой стыдъ, гордится
В туманной новизне существованья,
Внимает зову всех вещей подлунных,
И всё встает как чудо для него:
Нет, деятельный, вечный, неуклонный,
Он руководит яростным самумом,
Ревет в громах, смеется в ясном дне,
Воздушно дышит в рощах благовонных,
Крепит в здоровье, и в недуге давит;
190 И в бурях перемен, что постоянно
Проносятся над вечною вселенной,
Её оплоты гордые колеблют,
Он мощно правит, властно указуя,
Какое место занимать должна
В её машине каждая пружина;
И в час когда на волны мчатся волны
И громоздят смятенье к облакам,
И яростные молнии пронзают
Пространство взбудораженных зыбей,
200 В тот час, когда для моряка, что спасся
При гибели немого корабля,
Всё кажется разорванным, случайным,
Пока, дрожа, сидит он на скале, —
Нет атома в той смуте разъяренной,
Который бесполезное бы делал,
Не то свершал бы, что свершать он должен.
Частицу незаметнейшую света,
Что в трепете Апрельского луча
Незримую задачу совершает,
210 Ведет всемирный Дух: когда ж безумьем
Иль жадным честолюбием объяты,
На поле битвы две дружины вражьи
Готовят гроб друг другу, в слепоте.
И то безумье славой называют, —
Он правит их страстями; нет ни мысли,
Ни действия, ни одного хотенья
В уме капризном деспота, нет смутной
Ошибки в сердце жалкого раба,
Который, чтоб прикрыть свой стыд, гордится
