Встававшіе на мигъ изъ пѣны волнъ.
И сумерки надвинулись съ востока
И темными кудрями осѣнили
Прекрасный ликъ забывшагося дня,
И сумерки ушли, и вслѣдъ за ними
Явилась ночь въ одеждѣ изъ свѣтилъ.
А въ морѣ все сильнѣй кипѣли волны
И шумомъ стоголосымъ насмѣхались
480 Надъ ласковымъ спокойствіемъ небесъ.
Безъ устали впередъ ладья бѣжала,
Гонимая вѣтрами, а за ней
Безъ устали, шипя, крутилась пѣна.
Подобно тѣмъ струямъ, что въ зимній день
Курчавятъ грудь сѣдого водопада;
И такъ безстрашно, такъ неудержимо
Неслася лодка вдаль средь темной бездны,
Какъ будто человѣкъ, сидѣвшій въ ней
Былъ демономъ стихій.
490 Настала полночь.
Взошла луна. И вотъ вдали зажглись,
Какъ свѣтъ зари, воздушныя вершины
Могучаго Кавказа, чье подножье,
Изъ тяжкихъ скалъ и вогнутыхъ пещеръ,
Навѣкъ окружено водоворотомъ
И вѣчно внемлетъ грохоту валовъ,
Рождающихъ въ тѣснинахъ долгій откликъ.
Что ждетъ ладью? Спасенье или гибель?
Она бѣжитъ, потокъ ее влечетъ,—
500 И вкругъ нея свои сомкнула руки
Скалистыхъ горъ зловѣщая толпа.
Обрывистый утесъ повисъ надъ моремъ,
Онъ былъ грозой расщепленъ, а подъ нимъ
Зіяла пасть извилистой пещеры;
Туда врывался бѣшеный потокъ,
Туда съ неудержимой быстротою
Стремилась лодка.—«О, Любовь и Призракъ!»
Встававшие на миг из пены волн.
И сумерки надвинулись с востока
И темными кудрями осенили
Прекрасный лик забывшегося дня,
И сумерки ушли, и вслед за ними
Явилась ночь в одежде из светил.
А в море всё сильней кипели волны
И шумом стоголосым насмехались
480 Над ласковым спокойствием небес.
Без устали вперед ладья бежала,
Гонимая ветрами, а за ней
Без устали, шипя, крутилась пена.
Подобно тем струям, что в зимний день
Курчавят грудь седого водопада;
И так бесстрашно, так неудержимо
Неслася лодка вдаль средь темной бездны,
Как будто человек, сидевший в ней
Был демоном стихий.
490 Настала полночь.
Взошла луна. И вот вдали зажглись,
Как свет зари, воздушные вершины
Могучего Кавказа, чье подножье,
Из тяжких скал и вогнутых пещер,
Навек окружено водоворотом
И вечно внемлет грохоту валов,
Рождающих в теснинах долгий отклик.
Что ждет ладью? Спасенье или гибель?
Она бежит, поток ее влечет, —
500 И вкруг неё свои сомкнула руки
Скалистых гор зловещая толпа.
Обрывистый утес повис над морем,
Он был грозой расщеплен, а под ним
Зияла пасть извилистой пещеры;
Туда врывался бешеный поток,
Туда с неудержимой быстротою
Стремилась лодка. — «О, Любовь и Призрак!»
