средствующих моментов, которые все лежат на нашей стороне, — так что трудно было бы выделить, какая часть его действительно исходит от умершего. Ибо подобного рода воздействие не только первым делом должно было бы принять интуитивные формы воспринимающего его субъекта, т. е. представиться как нечто пространственное, временное и материально действующее по закону причинности, но сверх того ему надлежало бы также войти в связь понятий, образующих мышление этого субъекта: ибо иначе последний не знал бы, что с ним делать, а являющееся ему лицо желает не только быть виденным, но также до некоторой степени и быть понятым в своих намерениях и соответствующих им воздействиях; поэтому, оно должно бы также приноровиться и присоединиться к его ограниченным воззрениям и предрассудкам относительно всей совокупности вещей и мира. Но мало того! Не только по всему моему предшествующему изложению, духи воспринимаются через орган сновидений и вследствие воздействия, достигающего изнутри нас до мозга, вместо обычного, идущего извне через органы чувств, но то же самое говорит и Ю. Кернер, твердо отстаивающий объективную реальность являющихся духов: у него часто встречается утверждение, что духи „видимы не телесными, а духовными очами“. Хотя, таким образом, спиритическое явление получается от внутреннего, из внутренней сущности вещей возникающего и, следовательно, магического воздействия на организм, которое с помощью ганглиозной системы распространяется до мозга, однако оно воспринимается по образу предметов, извне действующих на нас посредством света, воздуха, звука, удара и запаха. Какого только изменения не пришлось бы претерпеть предполагаемому воздействию умершего при таком переводе, при таком полном метасхематизме! Можно ли еще допустить, что при этом и с такими обходами происходит еще действительный диалог из взаимных обращений, как об этом однако часто рассказывают? — Мимоходом замечу здесь также, что тот отпечаток смешного, который, как, с другой стороны, ужас, более или менее присущ каждому утверждению о виденном явлении этого рода, и из-за которого о них неохотно сообщают, происходит от того, что рассказчик говорит как бы о восприятии через внешние чувства, которого однако, конечно, не было, — уже потому, что иначе дух всегда одинаково являлся бы всем присутствующим и воспринимался ими; отличать же восприятие, обусловленное внутренним воздействием и только кажущееся внешним, от простых фантасмагорий может не всякий. — Таковы, следовательно, были бы, при признании действительности спиритических явлений, те трудности, которые лежат на стороне воспринимающего субъекта. Есть еще и трудности лежащие на стороне воздействующего, как предполагается, умершего. По моему учению, только воля обладает
