также и границ ее приложения. Такое исследование и есть поэтому philosophia prima. Оно распадается на рассмотрение первичных, т. е. наглядных представлений, — при чем эту часть исследования можно назвать дианойологией, или учением о рассудке, — и на рассмотрение вторичных, т. е. абстрактных представлений, рядом с закономерностью пользования ими, — на логику, или учение о разуме. Эта общая часть, далее, обнимает или, вернее, заменяет собою вместе с тем и то, что прежде называли онтологией и выдавали за учение о наиболее общих и существенных свойствах вещей вообще, как таковых; при чем за свойства вещей самих в себе принимали то, что принадлежит им только вследствие формы и природы нашей познавательной способности, ибо все воспринимаемые этой способностью существа должны являться в представлении, вследствие чего они и обнаруживают известные всем им общие свойства. Это можно сравнить с тем явлением, что мы придаем вещам цвет того стекла, чрез которое мы их рассматриваем.
Следующая за такого рода исследованиями философия в тесном смысле, это — метафизика; ибо она научает познавать, упорядочивает и рассматривает в общей связи не только непосредственно данное, природу: она понимает окружающее уже как данное, но известным образом обусловленное явление, в котором обнаруживается некая отличная от него самого сущность, — следовательно, вещь в себе. Далее, она стремится к более точному познанию вещи в себе; средством к этому служит отчасти слияние внешнего опыта с внутренним, отчасти же уразумение совокупности явлений с помощью открытия их смысла и обнаружения их общей связи, — наподобие того, как мы прочитываем загадочные дотоле письмена неизвестного шрифта. На этом пути она доходит, отправляясь от явления, до проявляющегося, скрытого за ним; отсюда τα μετα τα φυσικα. В силу этого она распадается на три части:
Метафизика природы,
Метафизика прекрасного,
Метафизика нравов.
Выведение такого разделения однако уже предполагает самую метафизику. Именно, метафизика устанавливает как вещь в себе, как внутреннюю и последнюю сущность явления — нашу волю; поэтому, по рассмотрении проявления ее во внешней природе, надлежит исследовать совершенно отличное от первого и непосредственное раскрытие ее во внутренней нашей сути, откуда возникает метафизика нравов; предварительно следует однако подвергнуть исследованию наиболее совершенное и чистое восприятие ее внешнего, или объективного проявления, что̀ дает метафизику прекрасного.
