находим радости далеко ниже, а страдания далеко выше нашего ожидания.
Кто хочет наиболее кратким путем проверить то утверждение, что наслаждение превышает страдание или что они, по крайней мере, уравновешивают друг друга, пусть сравнит ощущение животного, пожирающего другое животное, с ощущением пожираемого.
Самое действительное утешение, при каждом несчастии, во всяком страдании, кроется в созерцании других людей, которые еще несчастнее нас, — а это доступно всякому. Но что же из этого следует, если брать вопрос по существу?
Мы похожи на ягнят, которые резвятся на лугу в то время, как мясник выбирает глазами того или другого из них, ибо мы в счастливые дни свои не ведаем, какое несчастье именно в эту минуту готовит нам рок, — болезнь, преследование, обеднение, увечье, слепоту, сумасшествие, смерть и т. д.
История, давая нам изображение жизни народов, не находит для повествования ничего кроме войн и мятежей: мирные годы лишь там и сям проскальзывают изредка, словно краткие паузы, антракты. Точно также и жизнь каждого отдельного человека является непрестанной борьбою, и не только чисто-метафорически, с нуждою или со скукою, но и в прямом смысле — с другими людьми. Всюду встречает он врагов, проводит жизнь в непрерывной борьбе и умирает с оружием в руках,
Мучительности нашего существования не мало способствует и то обстоятельство, что нас постоянно гнетет время, не дает нам перевести духа, и стоит за каждым, как тюремный сторож с плетью. — Оно только того оставляет в покое, кого передало скуке.
Подобно тому однако, как наше тело должно бы было разорваться с освобождением от давления атмосферы, так с освобождением человеческой жизни от гнета нужды, тяготы, превратности судьбы и тщетности стремлений высокомерие людей возросло бы, если не до подобного же полного краха, то до проявлений необузданнейшего сумасбродства и даже неистовства. — Каждый человек даже нуждается в известном количестве заботы или страдания, или нужды, подобно тому как корабль нуждается в балласте, для того чтобы устойчиво и прямо идти.
