пользы. Ибо питать других можно только молоком, которое выделилось из собственной крови, а не тем, что организм выбрасывает, не переваривши.
Парик удачно выбран символом чистого ученого, как такового. Как парик украшает голову большим количеством чужих волос при недостатке собственных, так ученость снабжает ее большим количеством чужих мыслей. Надо однако сказать, что мысли эти не так хорошо и естественно ее украшают, не так пригодны во всех случаях и приспособлены ко всем целям, не так крепко сидят в ней, а будучи истрачены, не так быстро заменяются из того же источника другими, как мысли, возникшие на ее собственной почве; почему Стерн, в Тристраме Шенди, и утверждает так бесцеремонно: an ounce of a mans own wit is worth a tun of other people’s (унция собственного ума стоит тонны чужого).
В самом деле, даже самая совершенная ученость относится к гению так же, как гербарий — к живым растениям, постоянно вновь воспроизводящим, вечно свежим, вечно юным, вечно изменяющимся, и нет бо̀льшего контраста, чем контраст между ученостью комментатора и детской наивностью комментируемого им древнего автора.
Дилетанты, дилетанты! — так пренебрежительно называют тех, кто занимается наукою или искусством из любви к ним, из-за доставляемой ими радости, per il loro diletto, — называют те, кто отдает себя им ради выгоды, так как этим людям diletto доставляют только деньги, которые наука или искусство могут принести. Это пренебрежительное отношение основывается на их низком убеждении, что никто не станет серьезно заниматься каким-нибудь делом, если его не побуждает к тому нужда, голод или еще какой-нибудь вид животной жадности. Публика — детище того же духа, и поэтому она того же мнения; отсюда — ее непоколебимое уважение перед „людьми специальности“ и ее недоверие к дилетантам. В действительности же для дилетанта дело является целью, а для специалиста, как такового, только средством. Но только тот и занимается делом вполне серьезно, кому оно важно непосредственно, кто занимается им из любви в нему, con amore. От таких людей, а не от наемников, всегда исходило все наиболее значительное.
