Другой, хотя и не столь многочисленный класс людей, извлекающих средства к жизни из метафизической потребности человека, составляют те, которые живут философией: у греков они назывались софистами, теперь их зовут профессорами философии. Аристотель, не задумываясь, причисляет Аристиппа к софистам (Metaph., II, 2); объяснение этого мы находим у Диогена Лаэрция (II, 65): он сообщает, что Аристипп был первый среди учеников Сократа, взимавший плату за свою философию, — за это Сократ и отослал ему обратно его подарок. И в наше время лица, которые живут от философии, — за очень редкими исключениями, совсем не те, кто живет для философии; мало того: они весьма часто являются противниками, тайными и непримиримыми врагами последних, ибо всякое истинное и серьезное философское произведение бросает слишком сильную тень на их собственные изделия и, кроме того, не соответствует их планам и цеховой исключительности. Вот они и принимают все меры к тому, чтобы заглушить такое произведение и, смотря по обстоятельствам данного момента, прибегают с этой целью к одному из своих обычных средств: либо замалчивают его, утаивают, игнорируют, обходят, либо отрицают его, принижают, хулят, опорочивают, искажают, либо преследуют автора и пишут на него доносы. И оттого уже не один великий ум должен был, в изнеможении, влачить свою жизнь, непризнанный, непочтенный, невознагражденный, — покуда, наконец, его смерть не показывала миру, кем был он и кем были его враги. А пока суд да дело, они имели полный успех, слыли за то, чем должен был слыть он, и с женами и детьми жили от философии, между тем как он жил для нее. Когда же такой мыслитель умирает, дело меняется: новое поколение вездесущих лже-философов становится наследником его произведений, перекраивает их на свой аршин и начинает жить уже от него. Если Кант мог все-таки одновременно жить от философии и для философии, то это объясняется тем редким обстоятельством, что в его время, впервые после Divi Antonini и Divi Iuliani, на троне восседал философ; только при таких ауспициях могла увидеть свет Критика чистого разума. Но король умирает, — и мы сейчас же видим, что Кант — ведь он тоже принадлежал к цеху — объятый страхом, изменяет, кастрирует и портит во втором издании свое мастерское произведение и тем не менее вскоре подвергается опасности потерять свою кафедру, так что Кампе приглашает его в Брауншвейг жить у себя в качестве главы семейства. (Ринг, «Из жизни Канта», стр. 68). Университетская фи-
