ществование вне моего представления — это прямое противоречие, «деревянное железо». Вы существуете — это значит лишь: я вас себе представляю. Мое представление — вот место вашего существования; поэтому, я — первое условие последнего.
К счастью, дерзость твоего утверждения скоро будет опровергнута реальным образом, а не на словах только. Еще несколько мгновений, — и тебя не станет, и ты вместе со своим величанием погрузишься в ничто: ты пронесешься как тень и потерпишь участь всех моих преходящих форм. Я же — я останусь, невредимая и неуменьшенная, в течение бесконечного времени, из тысячелетия в тысячелетие, и незыблемо буду созерцать игру моих сменяющихся форм.
Это бесконечное время, которое ты хвалишься прожить, существует, как и бесконечное пространство, которое ты наполняешь, только в моем представлении; мало того, оно — простая форма моего представления, которую я ношу в себе готовой и в которой ты представляешься, которая тебя воспринимает, вследствие чего только ты и существуешь. А уничтожение, которым ты мне грозишь, постигает не меня, — иначе и ты вместе со мной уничтожилась бы: оно постигает только тот индивидуум, который на короткое время служит моим носителем и который я представляю себе, как и все другое.
Но если даже я уступлю тебе в этом и соглашусь считать твое существование, которое все-таки нераздельно связано с существованием этих преходящих индивидуумов, — если я соглашусь считать его за нечто самодовлеющее, то оно все же останется зависимым от моего существования. Ибо ты — субъект лишь постольку, поскольку имеешь объект, а этот объект — я. Я — его зерно и опора, то постоянное, что есть в нем, чем оно держится и без чего оно было бы так же бессвязно и испарялось бы так же бесплотно, как сновидения и грозы твоих индивидуумов, — грезы, которые даже свое призрачное содержание заимствовали опять-таки у меня.
Ты хорошо делаешь, что не хочешь оспаривать моего существования ввиду того, что оно связано с индивидуумами: ибо столь же
