начинает сознавать прежде всего самого себя, ограничена его кожей, и все-таки, усилившись в мозгу до интеллекта, она переступает эту границу, благодаря своей познавательной форме причинности, и так возникает для нее интуиция — в качестве сознания других вещей, в качестве образа существ, находящихся в пространстве и времени и изменяющихся согласно закону причинности. В этом смысле было бы правильнее сказать: «только разное познается разным», чем, как говорит Эмпедокл, «только подобное — подобным»: эта последняя фраза шатка и многосмысленна, хотя возможны и такие точки зрения, с которых она представляется истинной; такова, например, точка зрения Гельвеция, который столь же верно, сколь и прекрасно замечает: іl n’у а que l’esprit qui sente l’esprit: c’est une corde qui ne frémit qu’ à l’unison («только дух чует дух: это — струна, которая звучит только в унисон»), — что соответствует ксенофановскому σοφον ειναι δει τον επιγνωσομενον τον σοφον («мудрым должно быть тому, кто способен мудрого узнать») и что таит в себе великое нравственное страдание.
Но с другой стороны мы знаем, что и, наоборот, множественность однородного становится возможной только в силу времени и пространства, — т. е. форм нашего, познания. Пространство возникает лишь тогда, когда познающий субъект смотрит вовне: оно — тот способ, каким субъект воспринимает нечто как отличное от него самого. Но мы только что видели, что познание вообще обусловлено множественностью и различием. Следовательно, познание и множественность, или индивидуация, связаны между собою навсегда и нерушимо, так как они обусловливают друг друга. Отсюда надо заключить, что по ту сторону явления, во внутренней сущности всех вещей, которой время и пространство, а следовательно и множественность, должны быть чужды, не может быть и познания[1]. Таким образом, «познать вещи в себе», в строжайшем смысле этого слова, невозможно уже потому одному, что там, где начинается внутренняя сущность вещей, кончается познание, и всякое познание по самому существу своему распространяется только на явления. Ибо оно вытекает из ограничения, которое делает его необходимым именно для того, чтобы раздвинуть эти границы.
С объективной точки зрения, мозг является расцветом организма; поэтому вершины своего развития он достигает лишь
- ↑ Буддизм выражает это словами Пратшна Парамита, т. е. по ту сторону всякого познания (Я. И. Шмит „Маха-Иана и Пратшна Парамита“).
