многих избранных. Безусловно передаваемо другим лишь самое дурное познание — отвлеченное, вторичное, понятие, тень настоящего знания. Если бы можно было передавать другим свои воззрения, то стоило бы труда такое преподавание; теперь же всякий должен в конце концов оставаться в своей коже и со своим черепом, и никто другому помочь не может. Поэзия и философия безустанно трудятся над тем, чтобы обогатить понятие из сокровищницы воззрения.
Впрочем, существенные цели человека имеют практический характер, а для этого достаточно, чтобы интуитивно-воспринятое оставляло в нас следы, по которым мы в ближайшем сходном случае могли бы его воспризнать: так приобретается житейская мудрость. Поэтому человек практической жизни обыкновенно не умеет обучать своей накопленной истине и мудрости, а умеет только пользоваться ею на деле: он верно схватывает все происходящее и знает, чего требуют данные обстоятельства. То, что книги не заменяют опыта, а ученость не заменяет гениальности, — это два родственных феномена: их общее основание заключается в том, что отвлеченное никогда не может заменить наглядного. Книги никогда не заменяют опыта потому, что понятия всегда остаются общими и не спускаются до частностей, — а как раз с последними и приходится в жизни иметь дело; к этому присоединяется и то, что все понятия отвлечены из частных и наглядных элементов опыта; следовательно, надо уже предварительно знать это частное и наглядное, для того чтобы надлежащим образом понимать хотя бы только то общее, что излагают книги. Ученость не заменяет гениальности потому, что и она дает одни только понятия, между тем как гениальное познавание заключается в постижении (платоновых) идей предметов и оттого по существу своему интуитивно. Таким образом, в первом феномене не достает объективного условия наглядного познания, а в другом — субъективного; первого условия можно достигнуть, второго — нет.
Мудрость и гениальность, эти две парнасские вершины человеческого знания, коренятся не в отвлеченной и дискурсивной способности, а в интуитивной. Истинная мудрость — это нечто интуитивное, а не отвлеченное. Она состоит не в принципах и мысслях, которые можно носить готовыми в голове как результаты чужого или собственного исследования: нет, она представляет собою тот образ, какой человек создал себе о мире. Этот образ так неодинаков у разных людей, что мудрый живет в ином мире, чем глупый, и гений видит иной мир, чем тупица. Если создания гения бесконечно превосходят все другие
