Славою, какую приобрела кантовская этика, она обязана, наряду с своими только что упомянутыми достоинствами, моральной чистоте и возвышенности своих выводов. Именно за последние ухватилось большинство, не занимаясь в отдельности их обоснованием, которое очень сложно, абстрактно и дано в чрезвычайно искусственной форме: Канту пришлось пустить в ход все свое остроумие и комбинационную способность, чтобы сообщить этому обоснованию состоятельный вид. К счастью, он посвятил изложению фундамента своей этики, независимо от нее самой, особое произведение, „Основоположение к метафизике нравов“, тема которого, таким образом, точно совпадает с предметом нашего конкурсного сочинения. Ибо он говорит там, на стр. XIII предисловия: „Настоящее Основоположение есть не более как отыскание и утверждение высшего принципа нравственности, что однако составляет законченное по своей задаче дело, которое должно быть отделяемо от всех других этических исследований“. В этой книге, как ни в какой иной, мы находим строго систематическое, сжатое и точное изложение основы, т. е. сущности кантовской этики. Сверх того, она имеет еще то важное преимущество, что представляет собою самое первое из этических произведений Канта, появившееся лишь через четыре года после Критики чистого разума и стало быть относящееся к тому времени, когда, хотя автору было уже 61 год, — вредное влияние старости еще не сказывалось на его уме. Между тем, влияние это уже ясно замечается в Критике практического разума, которая вышла в 1788 г., т. е. годом позже, чем злосчастная переработка Критики чистого разума во втором издании, где Кант явно испортил это свое бессмертное главное произведение: разъяснения на этот счет мы получили в предисловии к его новому изданию, под редакцией Розекранца, — разъяснения, к которым я, сам лично разобравшись в деле, могу только вполне присоединиться[1]. Критика практического разума содержит в существенных чертах то же самое, что и упомянутое выше „Основоположение“, — с той только разницей, что последнее отличается сжатой и более строгой формой, изложение же первой очень многословно, прерывается отступлениями и даже, для большего впечатления, прибегает кое-где к помощи моральных декламаций. Когда Кант писал эту книгу, он достиг уже, наконец и на склоне лет, своей вполне заслуженной славы: поэтому, уверенный в безграничном внимании, он легче уже поддавался старческой словоохотливости. В качестве же особенности Критики практического разума надо указать, во-первых, выше всяких похвал стоящее и без сомнения раньше составленное изложение отношения между
- ↑ Предисловие принадлежит мне самому, но здесь я говорю incognito.
