бует выводимое из них заключение, а со всевозможными перестановками; противник не знает в таком случае, куда хотят прийти, и не может предотвратить вывода; можно, далее, воспользоваться его ответами для различных, даже противоположных выводов, смотря по тому, каковы эти ответы. Эта уловка сходна с 4-ю в том, что нужно маскировать свой образ действий.
Уловка 10. Когда замечаешь, что противник преднамеренно отвечает на вопросы отрицанием там, где мы могли бы воспользоваться утвердительными ответами для нашего тезиса, — то нужно спрашивать противоположное тому, чего требует тезис, как бы желая его утверждения, или же, по крайней мере, предоставляя противнику и то и другое на выбор, так чтобы он не замечал, на какой из тезисов мы добиваемся положительного ответа.
Уловка 11. Когда мы строим индукцию и противник соглашается с отдельными случаями, на основании которых она должна быть сделана, то не следует спрашивать его, согласен ли он также и с общей истиною, вытекающей из этих случаев, а надо вводить ее после перечисления отдельных случаев, как уже достигнутую и признанную, так как иногда и самому противнику может показаться, что он признал ее, и слушателям, помнящим те многие вопросы об отдельных фактах, которые должны были привести к этой цели.
Уловка 12. Если речь идет о таком общем понятии, которое не имеет особого названия и должно обозначаться иносказательно, с помощью сравнений, то следует выбирать такое сравнение, которое благоприятствовало бы нашему утверждению. Так, напр., названия, которыми обозначаются в Испании обе политические партии, serviles и liberales, выбраны очевидно последними. Название протестантов избрано, конечно, ими самими, равно как и название евангелической церкви; название же еретиков дано им католиками. Это справедливо и относительно тех слов, которые употребляются в более собственном смысле; положим, например, что противник предлагает какое-либо изменение, — его называют новшеством, так как это слово возбуждает предубеждение. Противоположное понятие в первом случае будет названо „существующим порядком“, во втором — „устарелыми обычаями“. — То, что человек совершенно непреднамеренный и беспристрастный назовет „культом“ или „государственной религией“, желающий говорить в пользу этой религии, назовет „благочестием“, „набожностью“, а противник ее — „ханжеством, суеверием“. В сущности, это — тонкое petitio principii: то, что требуется доказать, уже наперед слагается в слово, в название, из которого затем оно и вытекает, с помощью простого аналитического суждения. То, что один называет „задержать кого-либо, взять под стражу“, другой называет
