блуждениям, когда-то всеми признававшимся за истину, напр., — к системе Птоломея, или восстановить во всех протестантских странах католицизм; 2) что так же влияет и удаление в пространстве; иначе их приведет в затруднение общность мнений у исповедующих буддизм, христианство и ислам. (Bentham, Tactique des assemblées législatives, Vol. 2, p. 70).
То, что называется общим мнением, оказывается, при ближайшем рассмотрении, мнением двух-трех лиц; мы убедились бы в этом, если бы могли присутствовать при способе возникновения какого-нибудь общепризнанного мнения. Тогда мы нашли бы, что первоначально приняли его, выставили и утверждали два-три человека и те из окружающих, которые были настолько добры, что поверили, будто первые его вполне основательно исследовали. В силу предрассудка этих последних о достаточных способностях первых, приняли то же мнение и некоторые другие. Этим, в свою очередь, поверили еще многие, которым леность подсказывала лучше сразу поверить на слово, чем тратить время на испытание. Так со дня на день возрастало количество этих ленивых и легковерных приверженцев, так как лишь только известное мнение получало за себя достаточное число голосов, следующие приверженцы уже полагали, что оно, мнение, могло достигнуть этого, лишь благодаря прочности своих оснований. Остальные вынуждены были допускать то, что допускалось всеми, чтобы их не считали беспокойными людьми, восстающими против общепризнанных мнений, и заносчивыми мальчишками, которые хотят быть умнее всех на свете. Согласие с этим мнением вменяется теперь в обязанность. Теперь уже и те немногие, которые способны рассуждать, должны молчать; а те, которые смеют еще говорить, совершенно неспособны иметь собственное суждение и представляют собою лишь эхо чужих мнений, которые они защищают тем с большим рвением и нетерпимостью. Ибо они ненавидят в мыслящем иначе не столько то другое мнение, которого он придерживается, сколько дерзость желания судить самостоятельно, — на это сами они никогда не отважатся, что́ в душе отлично и сознают. — Короче говоря, мыслить могут очень немногие, но мнение иметь хотят поголовно все: что же остается им, как не заучить готовые чужие мнения, вместо того чтобы вырабатывать самостоятельно мнения свои?..
Если дело обстоит таким образом, то что же значит голос ста миллионов людей? То же, что какой-нибудь исторический факт, который встречаешь у сотни историков и который, как потом оказывается, все списали друг у друга, так что в конце концов все сводится к сообщению одного и то же. (По Bayle, Pensées sur les Comètes, Vol. I, p. 10).
