Как уже сказано, с понятием вообще не надо смешивать образа фантазии. Последний — это наглядное, полное и, следовательно, единичное представление, но не вызванное непосредственным воздействием на чувства и поэтому не принадлежащее к комплексу опыта. Но и тогда следует отличать образ от понятия, когда он употребляется в качестве его представителя. Это происходит в том случае, если мы желаем иметь то самое наглядное представление, из которого возникло понятие, и притом в соответствии с последним, — что никогда невозможно, ибо не существует, например, представления собаки вообще, цвета вообще, треугольника вообще, числа вообще: не существует образа фантазии, соответственного этим понятиям. Тогда вызывают образ, например, какой-нибудь собаки, которая, как представление, должна быть вполне определена, т. е. должна иметь известную величину, форму, цвет и т. д., между тем как понятие, представителем которого она является, всех этих определений не имеет. Но пользуясь таким представителем понятия, мы всегда сознаем, что он не адекватен понятию, которое он собою представляет, а исполнен произвольных определений. Согласно с этими замечаниями высказываются Юм в своих Опытах о человеческом разуме (оп. 12, ч. І, приблизительно в конце) и Руссо в своем Происхождении неравенства (ч. I, в средине). Наоборот, совершенно иному учит в этом отношении Кант в главе о схематизме чистых понятий рассудка. Только внутренний анализ и ясное размышление могут решить данный вопрос. Пусть каждый исследует, сознает ли он в своих понятиях «монограмму чистой способности воображения a priori», — например, встает ли для него при мысли о собаке нечто вроде entre chien et loup, или, в согласие с предложенными здесь объяснениями, он либо мыслит понятие при помощи разума, либо при помощи фантазии вызывает какого-нибудь представителя понятия, т. е. законченный образ.
Всякое мышление в широком смысле этого слова, т. е. вся внутренняя деятельность духа вообще, нуждается или в словах, или в образах фантазии: без одного из этих двух моментов оно не имеет устойчивости. Но в них обоих зараз нет надобности хотя они и могут привходить друг в друга для взаимной опоры. Мышление в тесном смысле, т. е. отвлеченное,
