чистой форме и — так как последняя является законом основания — никогда не может быть вполне обосновано, исследовано. Если поэтому вся математика и дает нам исчерпывающее познание того, что в явлениях представляет собою величину, положение, число — короче, пространственное и временное отношение; если вся этиология вполне знакомит нас с теми закономерными условиями, при которых явления со всеми своими определениями наступают во времени и пространстве, но при всем этом объясняет нам только то, почему каждое определенное явление должно обнаружиться именно теперь здесь и именно здесь теперь, — то с их помощью мы все-таки никогда не проникнем во внутреннюю сущность вещей, все-таки непременно останется нечто такое, на что не посягнет ни одно объяснение, а что всякое, наоборот, предполагает, — останутся силы природы, определенный способ действия вещей, качественность, характер каждого явления, безосновное, что не зависит от формы явления, закона основания, чему эта форма сама по себе чужда, но что вошло в нее и теперь обнаруживается по ее закону, — причем, однако, этот закон определяет тоже лишь проявление, а не то, что проявляется, лишь как, а не что явления, лишь форму, а не содержание.
Механика, физика, химия учат правилам и законам, по которым действуют силы непроницаемости, тяжести, косности, текучести, сцепления, упругости, теплоты, света, химического сродства, магнетизма, электричества и т. д., — т. е. учат закону, принципу, которому следуют эти силы по отношению ко всякому их обнаружению во времени и пространстве: самые же силы остаются при этом, как ни бейся, — qualitates occultae. Ибо то, что проявляясь вызывает названные феномены, это — вещь в себе, от них совершенно отличная; хотя она и подчинена в своем явлении закону основания, как форме представления, но сама она никогда не может быть сведена к этой форме и потому не поддается дотла этиологическому объяснению и никогда не может быть всецело раскрыта в своем основании. Вполне постижимая, насколько она приняла указанную форму, т. е. поскольку она — явление, вещь в себе в своем внутреннем существе этой постижимостью нимало не уясняется. Поэтому чем более необходимости заключает в себе познание, чем больше в нем содержится такого, чего иначе нельзя даже помыслить и представить себе, — каковы, например, пространственные отношения, — чем оно, таким образом, яснее и удовлетворительнее, тем меньше чисто-объективного содержания носит оно в себе, или тем меньше дано в нем истинной реальности; и наоборот, чем больше на-
