служит причинность, или становление. Поэтому мы сказали также, что материя — всецело причинность. Мы определили рассудок как субъективный коррелят причинности и сказали, что материя (т. е. весь мир как представление) существует только для рассудка и что он — ее условие, ее носитель, как ее необходимый коррелят. Я мимоходом говорю здесь об этом только для того, чтобы напомнить изложенное в первой книге. Для полного понимания обеих книг надо иметь в виду их внутреннюю связь, ибо то, что в действительном мире нераздельно соединено, как две его стороны, воля и представление, — моими двумя книгами разорвано пополам для того, чтобы тем яснее познать каждую половину в отдельности.
Быть может, не излишне будет еще более уяснить на примере, как закон причинности имеет силу только по отношению ко времени и пространству и соединению обоих — материи, потому что он определяет границы, в которых проявления сил природы разделяют между собою материю, между тем как первичные силы природы сами по себе, как непосредственные объективации воли, не подчиненной, в качестве вещи в себе, закону основания, лежат вне тех форм, в области которых только всякое этиологическое объяснение имеет силу и смысл, так что поэтому оно никогда и не может раскрыть внутреннего существа природы. Для этой цели представим себе машину, построенную по законам механики. Железные гири своею тяжестью дают начало движению; медные колеса своею косностью оказывают сопротивление, своей непроницаемостью толкают и поднимают друг друга и рычаги и т. д. Здесь тяжесть, косность, непроницаемость — первичные, необъяснимые силы: механика показывает только условия и способ, при которых и с помощью которого они обнаруживаются, выступают и получают господство над определенной материей, временем и местом. Но вот, например, сильный магнит может подействовать на железо гирь и одолеть тяжесть: движение машины прекратится, и материя сейчас же станет ареной совершенно другой силы природы, для которой этиологическое объяснение тоже не дает ничего иного, кроме условий ее наступления, — силы магнетизма. Или же положим медные круги этой машины на цинковые листы и пропустим между ними окисленную жидкость: немедленно та же материя машины подчинится другой первичной силе — гальванизму, который и начнет властвовать над нею по своим законам, выражаясь в ней своими проявлениями; и для последних этиология тоже не может указать ничего иного, кроме условий и законов, при которых и по которым
