ного, вполне убедили меня в той истине, что можно обладать величайшей восприимчивостью к художественной красоте и очень правильно ценить ее, не умея однако отвлеченно и истинно-философски объяснить сущность красоты и искусства, — как можно быть очень благородным и добродетельным человеком и обладать крайне чувствительной совестью, в отдельных случаях точной как химические весы, — не умея однако философски обосновать и отвлеченно разъяснить моральную ценность поступков.
Но к поэзии аллегория находится в совершенно ином отношении, чем к изобразительному искусству: неуместная в последнем, она очень допустима и целесообразна в первой. Ибо в изобразительном искусстве она ведет от наглядно данного, этого подлинного объекта всякого искусства, к отвлеченной мысли; в поэзии же отношение обратно: здесь непосредственно данное в словах — понятие, и ближайшая цель всегда заключается в том, чтобы от него привести к наглядному, образ которого должна начертать себе фантазия слушателя. Если в изобразительном искусстве от непосредственно-данного совершается переход к чему-нибудь другому, то этим другим неминуемо служит понятие, так как здесь только абстрактное не может быть дано непосредственно; понятие же никогда не должно быть источником, а его передача никогда не должна быть целью художественного произведения. Наоборот, в поэзии понятие — материал, непосредственно данное, от которого поэтому вполне можно отрешаться, для того чтобы вызвать нечто совершенно иное, — наглядное, чем цель и достигается. В общей связи поэтического произведения иное понятие (или отвлеченная мысль) может быть неизбежно, хотя бы само по себе и непосредственно это понятие вовсе и не было способно к наглядному изображению: его часто возводят в таком случае к наглядности при посредстве какого-нибудь подходящего примера. Так бывает уже при каждом тропе; так это бывает в каждой метафоре, сравнении, параболе и аллегории, которые все различаются между собою только размерами и обстоятельностью изображения. В словесных тонкостях такие сравнения и аллегории производят замечательное впечатление. Как прекрасно выражает Сервантес ту мысль, что сон освобождает нас от всех духовных и физических страданий: «сон — это плащ, покрывающий всего человека»! Какой прекрасной аллегорией выражает Клейст ту мысль, что философы и ученые просвещают человеческий род:
|
„Те, чья ночная лампада весь шар озаряет земной“! |
