Въ ожиданіи того, чтобы оправдались эти блестящія предсказанія, Кельмаркъ снова принялся за гимнастическія упражненія, въ которыхъ онъ отличался въ пансіонѣ. Къ несчастью, онъ вносилъ какое-то лихорадочное волненіе въ этотъ спортъ, крайность, которую онъ вкладывалъ въ свои слова и поступки. Ему нравилось подвергать себя опаснымъ упражненіямъ, переплывать слишкомъ широкія рѣки, отправляться на парусѣ въ сильныя волны, объѣзжать упрямыхъ и норовистыхъ лошадей. Однажды, его лошадь закусила удила и скакала вдоль желѣзной дороги передъ скорымъ поѣздомъ, рядомъ съ локомотивомъ, до тѣхъ поръ, пока не свалилась въ ровъ унося съ собой всадника. Кельмаркъ отдѣлался только вывихомъ. Въ другой разъ, та же лошадь, чрезмѣрно пугливая, запряженная въ экипажъ, испугалась тачки каменщика, брошенной посреди дороги, и послѣ страшнаго прыжка въ сторону принялась бѣшенно нести по скверу, засаженному
В ожидании того, чтобы оправдались эти блестящие предсказания, Кельмарк снова принялся за гимнастические упражнения, в которых он отличался в пансионе. К несчастью, он вносил какое-то лихорадочное волнение в этот спорт, крайность, которую он вкладывал в свои слова и поступки. Ему нравилось подвергать себя опасным упражнениям, переплывать слишком широкие реки, отправляться на парусе в сильные волны, объезжать упрямых и норовистых лошадей. Однажды его лошадь закусила удила и скакала вдоль железной дороги перед скорым поездом, рядом с локомотивом, до тех пор, пока не свалилась в ров унося с собой всадника. Кельмарк отделался только вывихом. В другой раз та же лошадь, чрезмерно пугливая, запряженная в экипаж, испугалась тачки каменщика, брошенной посреди дороги, и после страшного прыжка в сторону принялась бешено нести по скверу, засаженному
