Сочинялъ ли я что въ Неаполѣ? не помню; кажется, что я твердилъ какую-то фортепьянную пьесу для какого-то концерта, у какихъ-то англичанъ.
У Иванова было рекомендательное письмо отъ княая Григорія Петровича Волконскаго (сына бывшаго тогда министра двора, князя Петра Мих. Волконскаго), къ знаменитому учителю пѣнія Nozzari.
Онъ взялся учить Иванова безденежно, несмотря на то, что скупость едва ли не господствующая страсть у теперешнихъ итальянцевъ. Наживъ себѣ прекрасное состояніе, Nozzari оставилъ сцену: но владѣлъ еще голосомъ и его скала отъ нижняго sib до самаго верхняго, а именно:
была удивительно ровна и отчетлива, т.‑е. въ своемъ родѣ была столько же превосходна, какъ гамма Фильда на фортепьяно.
Г-жа Фодоръ[1] Мейнвіель (просто Ѳедорова) обличала свое происхожденіе: видъ ея, пріемы, разговоръ на чистѣйшемъ русскомъ нарѣчіи и даже манера носить платокъ и поправлять его часто, все это принадлежало болѣе русской уѣздной барынѣ, нежели итальянской актрисѣ. Она оставила сцену по слабости здоровья, и поселилась въ Неаполѣ. Мы очень часто посѣщали ее. Мужъ ея m-r Mainvielle (бывшій актеръ французскаго театра), женившійся на ней въ Петербургѣ, безпрестанно разсказывалъ анекдоты, случившіеся будто бы съ нимъ въ Россіи во времена Павла I. Сама же она еще превосходно пѣла и выдѣлывала (самые) трудные пассажи такъ ловко и свободно, какъ въ Берлинѣ нѣмки вяжутъ чулки во время разныхъ представленій, не проронивъ ни одной петли. Она очень часто пѣла съ Ивановымъ и, поправляя его, придерживалась той же методы, какъ и Nozzari, который заставилъ Иванова пѣть речитативы
- ↑ На полѣ копіи рукою Кукольника: «Мадамъ Фодоръ точно съ неба упала, надо какой нибудь переходикъ»: «Въ Неаполѣ встрѣтился я съ» — или какъ хочешь». Рукою Глинки карандашомъ, который потомъ почти стертъ: «NB. Не нужно; въ печать не пойдетъ. Мимоза». (Прозваніе, которое часто давалъ себѣ Глинка вслѣдствіе болѣзненной чувствительности своего организма. См. РусскЪ. Стар., стр. 383).
