25. Но послушай, другъ, подожди еще немного, и отдай животное тѣло въ пищу червямъ: когда же всеединый Богъ возжетъ семь духовъ Божіихъ въ поврежденной землѣ, и тотъ салиттеръ, который ты сѣешь въ землю, окажется невоспріимчивъ къ огню, то въ твоемъ отшествіи отсюда твои источные духи снова взойдутъ въ томъ самомъ салиттерѣ, который ты посѣялъ, и будутъ ликовать въ немъ, и вновь станутъ тѣломъ. Кто же окажется воспріимчивъ къ возженному огню семи духовъ Божіихъ, тотъ останется въ немъ, и его источные духи будутъ восходить въ адской мукѣ, что я докажу ясно въ своемъ мѣстѣ.
26. Я не могу описать тебѣ все Божество въ одномъ кругѣ; ибо оно неизмѣримо, но не непостижимо для духа, пребывающаго въ любви Божіей; онъ хотя и постигаетъ Его, но лишь частично: поэтому охватывай одно за другимъ, и ты увидишь цѣлое. Въ настоящемъ поврежденіи мы не можемъ подняться выше такового откровенія; и высшаго не заключаетъ сей міръ, ни въ началѣ своемъ, ни въ концѣ. [„И я также желалъ бы увидать нѣчто высшее въ семъ моемъ скорбномъ рожденіи, чтобъ утѣшился больной мой Адамъ; но я озираюсь во всемъ мірѣ, и ничего не могу отыскать: все больно, хромо и въ язвахъ, и къ тому же слѣпо, глухо и нѣмо.“]
27. Я прочелъ много писаній высокихъ учителей, въ надеждѣ найти въ нихъ основу и истинную глубину; но я ничего не нашелъ, кромѣ полумертваго духа, томящагося по здоровьѣ, и однако не могущаго по своей великой слабости придти въ совершенную силу.
28. И вотъ я все еще стою, подобно женѣ, мучающейся родами, и ищу совершенной услады, но нахожу лишь восходящее благоуханіе, и духъ познаетъ въ немъ, какая сила таится въ настоящей усладѣ, и временно услаждается въ своей болѣзни этимъ совершеннымъ благоуханіемъ, пока не придетъ истинный самарянинъ, и не перевяжетъ ему его раны, и не исцѣлитъ ихъ, и не отведетъ его въ вѣчную гостинницу: тогда онъ насладится также и совершеннымъ вкусомъ.
29. Эту траву, о которой я говорю здѣсь, что ея благоуханіемъ услаждается духъ мой, знаетъ не всякій крестьянинъ, также
25. Но послушай, друг, подожди еще немного, и отдай животное тело в пищу червям: когда же всеединый Бог возжет семь духов Божиих в поврежденной земле, и тот салиттер, который ты сеешь в землю, окажется невосприимчив к огню, то в твоем отшествии отсюда твои источные духи снова взойдут в том самом салиттере, который ты посеял, и будут ликовать в нем, и вновь станут телом. Кто же окажется восприимчив к возженному огню семи духов Божиих, тот останется в нем, и его источные духи будут восходить в адской муке, что я докажу ясно в своем месте.
26. Я не могу описать тебе все Божество в одном круге; ибо оно неизмеримо, но не непостижимо для духа, пребывающего в любви Божией; он хотя и постигает Его, но лишь частично: поэтому охватывай одно за другим, и ты увидишь целое. В настоящем повреждении мы не можем подняться выше такового откровения; и высшего не заключает сей мир, ни в начале своем, ни в конце. [„И я также желал бы увидать нечто высшее в сем моем скорбном рождении, чтоб утешился больной мой Адам; но я озираюсь во всем мире, и ничего не могу отыскать: все больно, хромо и в язвах, и к тому же слепо, глухо и немо.“]
27. Я прочел много писаний высоких учителей, в надежде найти в них основу и истинную глубину; но я ничего не нашел, кроме полумертвого духа, томящегося по здоровью, и однако не могущего по своей великой слабости прийти в совершенную силу.
28. И вот я все еще стою, подобно жене, мучающейся родами, и ищу совершенной услады, но нахожу лишь восходящее благоухание, и дух познает в нем, какая сила таится в настоящей усладе, и временно услаждается в своей болезни этим совершенным благоуханием, пока не придет истинный самарянин, и не перевяжет ему его раны, и не исцелит их, и не отведет его в вечную гостиницу: тогда он насладится также и совершенным вкусом.
29. Эту траву, о которой я говорю здесь, что ее благоуханием услаждается дух мой, знает не всякий крестьянин, также
