венію, и мудрости, и красотѣ, и цвѣтамъ, и плодамъ, и образамъ. Ибо качества непрестанно и вѣчно восходятъ такъ, и нѣтъ у нихъ ни начала, ни средины, ни конца.
65. И хотя я написалъ здѣсь, какъ все бываетъ, и какъ все слагается и образуется, и какъ восходитъ Божество; однако ты не долженъ поэтому думать, будто здѣсь существуетъ какое-нибудь успокоеніе или угашеніе, и будто потомъ все вновь восходитъ такимъ образомъ.
66. О нѣтъ; но я принужденъ писать частично ради неразумія читателя, чтобы онъ могъ что-нибудь постичь и войти въ смыслъ.
67. И ты не долженъ также думать, будто я поднимался на небо, и видѣлъ все таковое моими собственными глазами. О нѣтъ; слушай ты, полу-умершій ангелъ: я какъ ты, и въ моемъ внѣшнемъ существѣ не обладаю большимъ свѣтомъ, нежели ты, притомъ я такой же грѣшный и смертный человѣкъ, какъ ты, и долженъ каждый день и часъ драться и биться съ діаволомъ, непрестанно нападающимъ на меня въ моей поврежденной природѣ, въ яростномъ качествѣ, которое въ моей плоти, какъ и у всѣхъ людей: то я одерживаю надъ нимъ верхъ, то весьма вскорѣ — онъ. Однако онъ еще не одолѣлъ меня, хотя и часто побѣждаетъ меня; но наша жизнь есть какъ бы постоянная война съ діаволомъ. [„Брань эта ведется изъ-за высокославнаго рыцарскаго вѣночка, пока не будетъ умерщвленъ поврежденный адамовъ человѣкъ, въ которомъ діаволъ имѣетъ доступъ къ человѣку. О чемъ софистъ ничего знать не хочетъ: ибо онъ рождается не отъ Бога, но отъ плоти и крови; рожденіе же стоитъ открыто предъ нимъ, но онъ не хочетъ войти, діаволъ удерживаетъ его: Богъ никого не ослѣпляетъ.“] Когда онъ побиваетъ меня, я принужденъ бываю отступить назадъ: но Божественная сила помогаетъ мнѣ подняться на ноги, тогда и онъ получаетъ свой ударъ, и нерѣдко проигрываетъ сраженіе.
68. Но когда онъ бываетъ побѣжденъ, то небесныя врата отверзаются въ моемъ духѣ: тогда духъ видитъ Божественное и небесное существо; не внѣ тѣла, но въ родникѣ сердца восходитъ молнія въ чувствительность мозга, гдѣ духъ созерцаетъ.
69. Ибо человѣкъ созданъ изъ всѣхъ силъ Божіихъ, изъ
вению, и мудрости, и красоте, и цветам, и плодам, и образам. Ибо качества непрестанно и вечно восходят так, и нет у них ни начала, ни середины, ни конца.
65. И хотя я написал здесь, как все бывает, и как все слагается и образуется, и как восходит Божество; однако ты не должен поэтому думать, будто здесь существует какое-нибудь успокоение или угашение, и будто потом все вновь восходит таким образом.
66. О нет; но я принужден писать частично ради неразумия читателя, чтобы он мог что-нибудь постичь и войти в смысл.
67. И ты не должен также думать, будто я поднимался на небо, и видел все таковое моими собственными глазами. О нет; слушай ты, полуумерший ангел: я как ты, и в моем внешнем существе не обладаю большим светом, нежели ты, притом я такой же грешный и смертный человек, как ты, и должен каждый день и час драться и биться с дьяволом, непрестанно нападающим на меня в моей поврежденной природе, в яростном качестве, которое в моей плоти, как и у всех людей: то я одерживаю над ним верх, то весьма вскоре — он. Однако он еще не одолел меня, хотя и часто побеждает меня; но наша жизнь есть как бы постоянная война с дьяволом. [„Брань эта ведется из-за высокославного рыцарского веночка, пока не будет умерщвлен поврежденный адамов человек, в котором дьявол имеет доступ к человеку. О чем софист ничего знать не хочет: ибо он рождается не от Бога, но от плоти и крови; рождение же стоит открыто перед ним, но он не хочет войти, дьявол удерживает его: Бог никого не ослепляет.“] Когда он побивает меня, я принужден бываю отступить назад: но Божественная сила помогает мне подняться на ноги, тогда и он получает свой удар, и нередко проигрывает сражение.
68. Но когда он бывает побежден, то небесные врата отверзаются в моем духе: тогда дух видит Божественное и небесное существо; не вне тела, но в роднике сердца восходит молния в чувствительность мозга, где дух созерцает.
69. Ибо человек создан из всех сил Божиих, из
