35. Но эти семь источныхъ духовъ суть отецъ свѣта, и могутъ допускать рожденіе свѣта въ той мѣрѣ, въ какой хотятъ: свѣтъ не можетъ подняться выше, нежели какъ допускаютъ ему семь источныхъ духовъ.
36. Когда же свѣтъ родился, онъ освѣщаетъ всѣ семь источныхъ духовъ, такъ что они всѣ семь бываютъ разумными, и всѣ семь даютъ волю свою на рожденіе свѣта.
37. Но каждый изъ нихъ обладаетъ властью измѣнить волю свою въ порожденіи свѣта сообразно тому, какъ это бываетъ нужно; и когда это случается, духъ не можетъ уже такъ торжествовать, но долженъ отложить свое великолѣпіе. И потому всѣ семь духовъ обладаютъ полнотою власти, и держатъ каждый узду въ рукѣ, чтобы мочь остановить и не дать рожденному духу восторжествовать выше, нежели подобаетъ ему.
38. Но семь духовъ, находящихся въ ангелѣ, рождающихъ свѣтъ и разумѣніе, бываютъ связаны со всецѣлымъ Богомъ, такъ что имъ нельзя качествовать иначе, или выше, или сильнѣе, нежели самъ Богъ; но это должно происходить одинаково, разъ они только частица отъ цѣлаго, а не само цѣлое: ибо Богъ затѣмъ сотворилъ ихъ изъ самого себя, чтобы они качествовали по тому же виду и образу, какъ самъ Богъ.
39. Но источные духи въ Люциферѣ поступили не такъ; но они увидѣли свое верховное первенство, и такъ жестоко подвиглись, что порожденный ими духъ сталъ вовсе огненнымъ, и взошелъ въ родникѣ сердца подобно безумной дѣвѣ.
40. Если бы источные духи качествовали нѣжно и любовно, какъ они поступали прежде, чѣмъ стали тварями, когда они были еще всѣ сообща въ Богѣ, прежде творенія, то они породили бы въ себѣ любовнаго и кроткаго сына, подобнаго Сыну Божію, и тогда свѣтъ въ Люциферѣ и Сынъ Божій были бы едино, одно совмѣстное качествованіе или зараженіе, радостное обниманіе, ласканіе и бореніе.
41. Ибо великій свѣтъ, который есть сердце Божіе, кротко и любовно игралъ бы съ малымъ свѣтомъ въ Люциферѣ, какъ съ юнымъ сыномъ; ибо малому сыну въ Люциферѣ надлежало быть милымъ братцемъ сердца Божія.
35. Но эти семь источных духов суть отец света, и могут допускать рождение света в той мере, в какой хотят: свет не может подняться выше, нежели как допускают ему семь источных духов.
36. Когда же свет родился, он освещает все семь источных духов, так что они все семь бывают разумными, и все семь дают волю свою на рождение света.
37. Но каждый из них обладает властью изменить волю свою в порождении света сообразно тому, как это бывает нужно; и когда это случается, дух не может уже так торжествовать, но должен отложить свое великолепие. И потому все семь духов обладают полнотою власти, и держат каждый узду в руке, чтобы мочь остановить и не дать рожденному духу восторжествовать выше, нежели подобает ему.
38. Но семь духов, находящихся в ангеле, рождающих свет и разумение, бывают связаны со всецелым Богом, так что им нельзя качествовать иначе, или выше, или сильнее, нежели сам Бог; но это должно происходить одинаково, раз они только частица от целого, а не само целое: ибо Бог затем сотворил их из самого себя, чтобы они качествовали по тому же виду и образу, как сам Бог.
39. Но источные духи в Люцифере поступили не так; но они увидели свое верховное первенство, и так жестоко подвиглись, что порожденный ими дух стал вовсе огненным, и взошел в роднике сердца подобно безумной деве.
40. Если бы источные духи качествовали нежно и любовно, как они поступали прежде, чем стали тварями, когда они были еще все сообща в Боге, прежде творения, то они породили бы в себе любовного и кроткого сына, подобного Сыну Божию, и тогда свет в Люцифере и Сын Божий были бы едино, одно совместное качествование или заражение, радостное обнимание, ласкание и борение.
41. Ибо великий свет, который есть сердце Божие, кротко и любовно играл бы с малым светом в Люцифере, как с юным сыном; ибо малому сыну в Люцифере надлежало быть милым братцем сердца Божия.
