нія, и рождается также изъ молніи жизни. Когда молнія, какъ испугъ, быстро проницаетъ (тѣло), отчего возникаетъ радость, то стволъ возженнаго свѣта продолжаетъ оставаться въ сладкой водѣ, и весьма кротко проникаетъ вслѣдъ за молніей чрезъ огонь въ терпкое качество, и укрощаетъ огонь, и дѣлаетъ терпкое качество нѣжнымъ и мягкимъ, что есть также порожденіе воды.
45. Когда же огонь отвѣдаетъ нѣжнаго, сладкаго и мягкаго вкуса, онъ укрощается, и слагается въ кроткую теплоту, совершенно любовную, и въ огнѣ восходитъ весьма привѣтная жизнь, и проницаетъ терпкое качество этимъ любовнымъ кроткимъ тепломъ, и утишаетъ холодный огонь, и дѣлаетъ твердое мягкимъ, и густое жидкимъ, и темное свѣтлымъ.
46. Когда же горькая молнія, вмѣстѣ съ терпкимъ и огненнымъ духомъ, отвѣдаетъ этой кротости, то нѣтъ тамъ ничего, кромѣ одного только томительнаго устремленія, желанія исполненія, кроткаго и пріятнаго вкушенія, боренія, лобзанія и рожденія любви: ибо строгія рожденія всѣхъ источныхъ духовъ становятся въ этомъ проницаніи совершенно кроткими, любовными, смиренными и привѣтными, и въ немъ истинно пребываетъ Божество.
47. Ибо въ четырехъ первыхъ источныхъ духахъ состоитъ Божественное рожденіе: потому и должны они быть совершенно строгими, хотя и имѣютъ подъ собою свою кроткую матерь воду; въ пятомъ же состоитъ блаженная любовь, и въ шестомъ радость, и въ седьмомъ образованіе или постижимость.
48. Сюда теперь, Люциферъ, съ твоею любовью! какъ велъ ты себя? любовь твоя такой же ли родникъ? Мы хотимъ нынѣ разсмотрѣть и ее, какимъ сталъ ты любовнымъ ангеломъ.
49. Замѣть: если бы Люциферъ не возсталъ и не возжегся, то его родникъ любви былъ бы не инымъ, нежели въ Богѣ: ибо не иной былъ салиттеръ въ немъ, нежели въ Богѣ.
50. Но когда онъ возсталъ, чтобы душевнымъ духомъ своимъ править надъ всѣмъ Божествомъ, то стволъ, или сердце свѣта, который есть ядро любви въ сладкой водѣ, сталъ яростнымъ и пронзительнымъ огненнымъ источникомъ, отчего во всемъ тѣлѣ возникло дрожаніе и жгучее правленіе и рожденіе.
ния, и рождается также из молнии жизни. Когда молния, как испуг, быстро проницает (тело), отчего возникает радость, то ствол возженного света продолжает оставаться в сладкой воде, и весьма кротко проникает вслед за молнией через огонь в терпкое качество, и укрощает огонь, и делает терпкое качество нежным и мягким, что есть также порождение воды.
45. Когда же огонь отведает нежного, сладкого и мягкого вкуса, он укрощается, и слагается в кроткую теплоту, совершенно любовную, и в огне восходит весьма приветная жизнь, и проницает терпкое качество этим любовным кротким теплом, и утишает холодный огонь, и делает твердое мягким, и густое жидким, и темное светлым.
46. Когда же горькая молния, вместе с терпким и огненным духом, отведает этой кротости, то нет там ничего, кроме одного только томительного устремления, желания исполнения, кроткого и приятного вкушения, борения, лобзания и рождения любви: ибо строгие рождения всех источных духов становятся в этом проницании совершенно кроткими, любовными, смиренными и приветными, и в нем истинно пребывает Божество.
47. Ибо в четырех первых источных духах состоит Божественное рождение: потому и должны они быть совершенно строгими, хотя и имеют под собою свою кроткую матерь воду; в пятом же состоит блаженная любовь, и в шестом радость, и в седьмом образование или постижимость.
48. Сюда теперь, Люцифер, с твоею любовью! как вел ты себя? любовь твоя такой же ли родник? Мы хотим ныне рассмотреть и ее, каким стал ты любовным ангелом.
49. Заметь: если бы Люцифер не восстал и не возжегся, то его родник любви был бы не иным, нежели в Боге: ибо не иной был салиттер в нем, нежели в Боге.
50. Но когда он восстал, чтобы душевным духом своим править над всем Божеством, то ствол, или сердце света, который есть ядро любви в сладкой воде, стал яростным и пронзительным огненным источником, отчего во всем теле возникло дрожание и жгучее правление и рождение.
