и звѣзды, равно и облака, къ тому же дождь и снѣгъ, и разсматривая въ духѣ моемъ все твореніе сего міра.
6. Ибо во всѣхъ вещахъ находилъ я злое и доброе, любовь и гнѣвъ: въ неразумныхъ тваряхъ, какъ то: въ деревѣ, въ камняхъ, землѣ и стихіяхъ, равно какъ и въ человѣкѣ и въ звѣряхъ.
7. А также взиралъ я и на малую искорку человѣка, какое могла бы она имѣть значеніе предъ Богомъ по сравненію съ этимъ великимъ зданіемъ неба и земли.
8. Но такъ какъ я находилъ, что во всѣхъ вещахъ было злое и доброе, въ стихіяхъ равно какъ и въ твари, и что въ семъ мірѣ безбожному жилось такъ же хорошо, какъ и благочестивому, а также что лучшими странами владѣли варварскіе народы, и что счастье благопріятствовало имъ еще лучше, нежели благочестивымъ;
9. То это ввергло меня въ совершенную меланхолію и сильную печаль, и не могло меня утѣшить никакое Писаніе, которое было мнѣ однако весьма хорошо знакомо; причемъ, конечно, не оставался празднымъ и діаволъ, нерѣдко внушавшій мнѣ языческія мысли, о которыхъ я здѣсь умолчу.
10. Когда же въ такой печали духъ мой (о которомъ я тогда мало или ничего не разумѣлъ, что онъ такое) рѣшительно воздвигся къ Богу какъ бы съ великою бурею, и все мое сердце и весь умъ со всѣми прочими мыслями и со всею волею сосредоточились на томъ, чтобы неотступно бороться съ любовью и милосердіемъ Божіимъ и не отступать, пока Онъ не благословитъ меня, то есть, не просвѣтитъ меня своимъ Святымъ Духомъ, чтобы я могъ уразумѣть Его волю, и избавиться отъ моей печали: тогда духъ мой пробился.
11. Когда я въ упорномъ рвеніи моемъ такъ жестоко наступалъ противъ Бога и противъ всѣхъ вратъ адовыхъ, какъ если бы силъ моихъ было еще больше, въ готовности положить свою жизнь (чего я, конечно, не былъ бы въ состояніи сдѣлать безъ содѣйствія Святого Духа Божія), то вскорѣ, послѣ нѣсколькихъ жестокихъ боевъ, духъ мой пробился сквозь врата адовы до самаго внутренняго рожденія Божества, и былъ
и звезды, равно и облака, к тому же дождь и снег, и рассматривая в духе моем все творение сего мира.
6. Ибо во всех вещах находил я злое и доброе, любовь и гнев: в неразумных тварях, как то: в дереве, в камнях, земле и стихиях, равно как и в человеке и в зверях.
7. А также взирал я и на малую искорку человека, какое могла бы она иметь значение перед Богом по сравнению с этим великим зданием неба и земли.
8. Но так как я находил, что во всех вещах было злое и доброе, в стихиях равно как и в твари, и что в сем мире безбожному жилось так же хорошо, как и благочестивому, а также что лучшими странами владели варварские народы, и что счастье благоприятствовало им еще лучше, нежели благочестивым;
9. То это ввергло меня в совершенную меланхолию и сильную печаль, и не могло меня утешить никакое Писание, которое было мне однако весьма хорошо знакомо; причем, конечно, не оставался праздным и дьявол, нередко внушавший мне языческие мысли, о которых я здесь умолчу.
10. Когда же в такой печали дух мой (о котором я тогда мало или ничего не разумел, что он такое) решительно воздвигся к Богу как бы с великою бурею, и все мое сердце и весь ум со всеми прочими мыслями и со всею волею сосредоточились на том, чтобы неотступно бороться с любовью и милосердием Божиим и не отступать, пока Он не благословит меня, то есть, не просветит меня своим Святым Духом, чтобы я мог уразуметь Его волю, и избавиться от моей печали: тогда дух мой пробился.
11. Когда я в упорном рвении моем так жестоко наступал против Бога и против всех врат адовых, как если бы сил моих было еще больше, в готовности положить свою жизнь (чего я, конечно, не был бы в состоянии сделать без содействия Святого Духа Божия), то вскоре, после нескольких жестоких боев, дух мой пробился сквозь врата адовы до самого внутреннего рождения Божества, и был
