лучшіе годы правленія Александра I, знаменитая комедія, или, какъ называлъ ее самъ авторъ, драматическая картина, „Горе оть ума“, по художественности образовъ, по неподражаемой жизненности языка и стиха, по благородству идеаловъ и по глубинѣ общественнаго анализа не имѣетъ себѣ ничего равнаго въ нашей драматической литературѣ. Въ то время, какъ у насъ еще шла оживленная борьба между классицизмомъ, сентиментализмомъ и романтизмомъ, комедія Г—ва, несмотря на нѣкоторые слѣды вліянія ложноклассической теоріи, дала высокій образецъ художественнаго реализма, принципы котораго („натура“ и свобода въ творчествѣ) авторъ сознательно защищаетъ въ своихъ письмахъ и литературныхъ замѣткахъ. Идея комедіи и личность Чацкаго сохраняютъ свое высокое значеніе и для нашего времени и для будущихъ поколѣній: Чацкій, по справедливому замѣчанію Гончарова, „неизбѣженъ при каждой смѣнѣ одного вѣка другимъ“, вездѣ, гдѣ совершается „борьба свѣжаго съ отжившимъ, больного со здоровымъ“.
А. С. ГРИБОѢДОВЪ. {изображеніе}
Р. (18 сент. 1795 г. † 13 іюля 1826 г.) родился въ бѣдной дворянской семьѣ (отецъ его служилъ управляющимъ князя Голицына). По окончаніи курса въ кадетскомъ корпусѣ служилъ на военной службѣ (въ резервной артиллер. бригадѣ); участвовалъ въ походахъ въ Швецію и Францію. Въ 1818 г. вышелъ въ отставку съ намѣреніемъ жениться, которое, впрочемъ, изъ-за тяжелыхъ матеріальныхъ обстоятельствъ могъ осуществить только въ 1820 г. Поселившись послѣ женитьбы въ Петербургѣ, Р. сблизился съ передовыми литературными кружками, увлекался идеями масонства. Въ 1821 году онъ былъ избранъ засѣдателемъ уголовной палаты, затѣмъ поступилъ на службу въ россійско-американскую компанію. Въ 1828 г. вмѣстѣ съ Бестужевымъ-Марлинскимъ предпринялъ изданіе Полярной звезды. Въ томъ же году начинаетъ принимать участіе въ тайномъ сѣверномъ обществѣ, а черезъ годъ становится его главнымъ руководителемъ. Арестованный 14 декабря 1825 года, былъ заключенъ въ Петропавловcкую крѣпость и затѣмъ казненъ.
Выступивши на литературное поприще подражателемъ Парни, съ эротическими элегіями въ античномъ вкусѣ, Р. скоро становится поклонникомъ гражданственныхъ идей французской просвѣтительной литературы. Отрицая принципіальное значеніе спора между классиками и романтиками, онъ различаетъ лишь старую и новую поэзію, отдавая преимущество послѣдней, исключительно въ виду ея большей содержательности. Уступая многимъ современникамъ въ отдѣлкѣ и изяществѣ внѣшней литературной формы, онъ превосходитъ большинство ихъ какъ „поэтъ-гражданинъ“. Въ посланіи „Къ временщику“ (Аракчееву), въ знаменитыхъ „Думахъ“, въ поэмѣ „Войнаровскій“, въ недоконченныхь поэмахъ „Хмѣльницкій“ и „Мазепа“, въ
