ослѣпленная блескомъ первой французской имперіи, подчинившей себѣ въ эту пору Германію, и видя, напримѣръ, какъ одна изъ ея подругъ, дочь желѣзнаго фабриканта, сдѣлалась женой герцога и извѣстнаго генерала — начинаетъ тоже грезить для своего Генриха «о самыхъ золотыхъ эполетахъ или о самыхъ почетныхъ должностяхъ при дворѣ Наполеона» и сообразно этому, заставляетъ его учиться разнымъ военнымъ наукамъ. То съ паденіемъ имперіи она отказывается отъ этихъ стремленій и, будучи свидѣтельницей сказочнаго возвышенія дома Ротшильдовъ, рѣшаетъ, что и сынъ ея можетъ и долженъ «сдѣлаться денежной державой», вслѣдствіе чего — какъ увидимъ ниже — знакомитъ его съ вексельнымъ дѣломъ, съ торговлею, чрезъ посредство учителей набиваетъ его голову всевозможными предметами, имѣющими отношеніе къ сухопутной и морской торговлѣ, къ промышленности и т. п. То, когда вокругъ ея начинаютъ лопаться одно торговое предпріятіе за другимъ, она начинаетъ придумывать для сына новую карьеру и, замѣтивъ общее процвѣтаніе юридическаго, собственно адвокатскаго, сословія, рѣшаетъ, что Генриху непремѣнно надо сдѣлаться адвокатомъ — и отправляетъ его въ университетъ, слушать лекціи по юридическому факультету. Мало того: мы имѣемъ даже указаніе, что она, сперва энергически отклонившая предложеніе одного изъ учителей Генриха — окрестить этого послѣдняго въ католическую вѣру и посвятить его духовному званію, впослѣдствіи раскаивалась, что не сдѣлала этого… И только «послѣ столькихъ фіаско, — говоритъ сынъ, безпрекословно повиновавшійся ея распоряженіямъ, — она отказалась отъ верховнаго руководительства моею жизнью», — и прибавляетъ, что «именно она была виновата въ безплодности большинства моихъ попытокъ и стремленій на общественномъ поприщѣ, такъ какъ ни одна изъ представлявшихся мнѣ должностей не соотвѣтствовала моей натурѣ». Это не мѣшало, однако, поэту всю жизнь питать къ матери глубочайшую, до благоговѣнія доходившую, любовь, которую онъ выразилъ и въ нѣсколькихъ изъ задушевнѣйшихъ своихъ стихотвореній. Да она и заслуживала этой любви, потому что только и жила мыслью и заботами о своихъ дѣтяхъ, и если Генрихъ
ослепленная блеском первой французской империи, подчинившей себе в эту пору Германию, и видя, например, как одна из её подруг, дочь железного фабриканта, сделалась женой герцога и известного генерала — начинает тоже грезить для своего Генриха «о самых золотых эполетах или о самых почетных должностях при дворе Наполеона» и сообразно этому, заставляет его учиться разным военным наукам. То с падением империи она отказывается от этих стремлений и, будучи свидетельницей сказочного возвышения дома Ротшильдов, решает, что и сын её может и должен «сделаться денежной державой», вследствие чего — как увидим ниже — знакомит его с вексельным делом, с торговлею, чрез посредство учителей набивает его голову всевозможными предметами, имеющими отношение к сухопутной и морской торговле, к промышленности и т. п. То, когда вокруг её начинают лопаться одно торговое предприятие за другим, она начинает придумывать для сына новую карьеру и, заметив общее процветание юридического, собственно адвокатского, сословия, решает, что Генриху непременно надо сделаться адвокатом — и отправляет его в университет, слушать лекции по юридическому факультету. Мало того: мы имеем даже указание, что она, сперва энергически отклонившая предложение одного из учителей Генриха — окрестить этого последнего в католическую веру и посвятить его духовному званию, впоследствии раскаивалась, что не сделала этого… И только «после стольких фиаско, — говорит сын, беспрекословно повиновавшийся её распоряжениям, — она отказалась от верховного руководительства моею жизнью», — и прибавляет, что «именно она была виновата в бесплодности большинства моих попыток и стремлений на общественном поприще, так как ни одна из представлявшихся мне должностей не соответствовала моей натуре». Это не мешало, однако, поэту всю жизнь питать к матери глубочайшую, до благоговения доходившую, любовь, которую он выразил и в нескольких из задушевнейших своих стихотворений. Да она и заслуживала этой любви, потому что только и жила мыслью и заботами о своих детях, и если Генрих
