— 402 —
всего громкаго, втихомолку чувствовало, думало и шептало— оно находило въ этой сдавленной поэзіи свое сдавленное наслажденіе. Съ грустью смотрѣло оно на развалины старыхъ башенъ и улыбалось, слушая выходившее оттуда меланхолическое трещанье сверчка.
Въ древнедатскихъ романсахъ всѣ могилы жертвъ любви— могилы героическія; громадный скалы навалены на нихъ рукою обезумѣвшаго отъ скорби исполина. Въ стихотворе-ніяхъ Уланда могилы любви украшены прелестными цвѣ-тами, иммортелями и вѣнками—украшены будто бы руками чувствительныхъ пасторскихъ дочерей.
Герои тѣхъ романсовъ—норманы; герои Уланда—всегда швабы, и притомъ желтоногіе.
Сонетоманія распространилась въ Германіи до такой степени, что слѣдовало бы установить сонетную подать.
Клауренъ въ настоящее время пользуется въ Германій такою славою, что васъ не впустятъ ни въ Одинъ публичный домъ, если вы не читали его произведеній.
я _
Писателя Ауффенберга я не читалъ; полагаю, что онъ въ родѣ д'Арленкура, котораго я тоже не читалъ.
Мы искали физическую Индію—и нащди Америку; теперь мы ищемъ духовную Индію—чтб же мы найдемъ?
Желательно, чтобы изученіемъ санскрита занялся геній; если оно сосредоточится въ рукахъ антикварнаго ученаго, мы получимъ не болѣе, какъ хорошее школьное руководство.
Эпическія произведенія индійцевъ суть ихъ исторія; но мы можемъ воспользоваться ими, какъ исторіею только тогда, когда откроемъ законы, по которомъ индійцы превращали фактически-случившееся въ фактически поэтическое. Это не ■ удавалось намъ до сихъ поръ по отношенію къ миѳологіи I грековъ, но тутъ дѣло выходить труднЬе, потому что греки все, фактически совершившееся, постоянно вырабатывали въ вымыселъ въ пластической формѣ, становившейся все. болѣе и болѣе онредѣленною. У индійцевъ, напротивъ того, фантастическая переработка продолжаетъ оставаться
сим-воломъ, который означаетъ безконечное и которому фанта-