— 476 —
одно цѣлое. Такъ продолжалось до новѣйшаго времени, гда многіе писатели начали дѣлать главною цѣлыо своихъ _агедій эти три предмета драматическаго изложенія уже е вмѣстѣ, а порознь. Гёте первый подалъ сигналъ къ тому, обы изображать только характеры. Онъ даже подалъ сиг-алъ къ изображенію характеровъ извѣстнаго класса людей, менно художниковъ. За его «Тассо», послѣдовалъ «Кор-еджіо» Эленшлегера, а за этимъ, въ свою очередь, множе-тво трагедій въ этомъ же родѣ. «Тассо» нашего автора ринадлежитъ также въ этому разряду. Поэтому мы можемъ смѣло извинить въ этой трагедіи отсутствіе единства дѣй-ствія и посмотримъ, хорошо ли и вѣрно ли изображены въ ей характеры, а попутно съ ними и страсти.
Характеръ главнаго героя мы находимъ очень вѣрно выдержаннымъ. Здѣсь автору, повидимому, помогло одно счастливое обстоятельство. Дѣло въ томъ, что Тассо поэтъ, часто поэтъ лирическій, и во всикомъ случаѣ всегда рели-гіозно мечтательный. Здѣсь нашъ авторъ, въ которомъ тоже соединены эти свойства, могъ выступить во всей своей индивидуальности и придать характеру своего героя поразительную вѣрность. Это—самое прекрасное, самое лучшее во всей трагедіи. Нѣсколько менѣе вѣрно нарисованъ характеръ принцессы; онъ слишкомъ мягокъ, слишкомъ восковой, слишкомъ расплывчатъ, ему недостаетъ содержательности. Къ графинѣ Санвитале авторъ отнесся равнодушно; лишь слабыми штрихами намѣчено ея расположеніе къ Тассо. Герцогъ во многихъ сценахъ изображенъ очень правдиво, но онъ часто противорѣчитъ себѣ. Напримѣръ, въ концѣ второго дѣйствія онъ велитъ запереть Тассо, чтобы тотъ не поносилъ болѣе его имя; а въ первой сценѣ третьяго акта онъ говорить, что велѣлъ это сдѣлать изъ онасенія, чтобы любовь Тассо къ его сестрѣ не привела къ чему-нибудь худому. Графъ Тирабо не только жалкій человѣкъ, но также, чего авторъ пе ішѣлъ въ виду, непослѣдовательный челобѣкъ. Леонора Жизелло—хорошенькій церковный коло-кольчикъ, который тихо и сладко звучитъ среди этой разноголосицы, постепенно все слабѣетъ и наконецъ замираетъ.
Великолѣпенъ стиль автора. Какъ хорошъ, трогателенъ и увлекателенъ ночной разговоръ принцессы съ Тассо! Эти скорбно мягкіе, томно сладостные звуки неудержимо влекутъ въ сказочный міръ поэзіи, глубоко затаенный раны нашего сердца сочатся кровью, но въ этомъ есть безконечное
сладо-страстіе, и изъ красныхъ капель вырастаютъ сіяющія розы.