— 74 --
Тюиіьри въ Голирудъ, а Людовикъ Филиппъ поселился тамъ вмѣсто него; подобная цростая перемѣна квартиранта была бы важна развѣ только для привратника этого дворца, На-родъ, изгоняя Карда X, видѣлъ въ немъ только представителя аристократіи, какимъ онъ и выкашвалъ себя всю свою жизнь, начиная съ 1788 года, когда, представляясь Людовику XVI въ качествѣ дринца к$ови, онъ формально заявилъ, что всякій государь прежде всего дворянинъ, какъ таковой принадлежитъ естественно къ корпораціи дворянства, и слѣдователыю обязанъ защищать его права преимущественно передъ всѣми другими интересами. Что же касается Людовика Филиппа, то въ немъ народъ видѣлъ че-ловѣка, уже отецъ котораго даже въ своемъ прозвищѣ при-зналъ гражданское равенство людей, человѣка, который самъ сражался за свободу при Вальми и Жемаппѣ; который-съ самой юности и по сей день постоянно имѣлъ на устахъ словам—свобода и равенство и, -въ оппозиціи собственной роднѣ, всегда выдавалъ себя за представителя демократія.
Какъ чудйО сіялъ этотъ человѣкъ въ блескѣ іюльскаго солнца, окружавшаго его голову ореоломъ и проливавшаго даже на самые недостатки его столько веселаго сзѣта, что они казались еще ослѣпительнѣе, чѣмъ его добродѣтел:іг. Вальми и Жемапиъ! то былъ тогда патріотическій нрипѣвъ всѣхъ его рѣчей; онъ ласкадъ трехцвѣтное знамя, какъ вновь обрѣтенную возлюбленную; онъ стоялъ на балконѣ Пале-Рояля и отбивалъ рукой тактъ Марсельезы, которую внизу распѣвалъ ликующЩ народъ; и онъ былъ въ под-номъ смыслѣ сыномъ равенства, Шз (ГЕда'.Ие, 80І<Ш ігі-соіогѳ свободы, какимъ воспѣлъ его Делавинь въ своей Рагізіеппе и какимъ изобразилъ его Орасъ Верве на тѣхъ картинахъ, которыя были столь знаменательно выставлены на показъ въ залахъ Пале-Рояля. Въ эти залы, во время ресхавраціи, народъ имѣлъ всегда свободный доступъ; и тутъ онъ расхаживалъ по воскресеньямъ, и любовался, какъ буржуазно просто было все въ этомъ дворцѣ, въ противоположность Тюильри, куда не такъ легко было проникнуть бѣдному, и съ особенной любовью останавливались всѣ передъ картиной, изображавшей, какъ Людовикъ Филиппъ, школьнымъ учителемъ въ Швейцаріи, стоитъ передъ гяо-бусомъ и обучаетъ дѣтей географіи, Добрые люди дивились: чему только, значитъ, не пришлось научиться ему самому! Теперь говорятъ, будто Людовикъ Филиппъ въ то время
научился только одному: Іаіге Ьоппе шіие а шаиѵаіз ^ец