— 102 —
нашей ненасильственной дѣятельности».—«Мы полагаемъ», заключаете этотъ споръ большинство, «что, пытаясь разрушить то, что мы желаемъ сохранить, вы посягаете на насъ». И какъ можно доказать противное, не давъ практическаго опредѣленія нападенія? Только съ помощью такого опредѣленія и можно, напр., показать, что, пользуясь не занятой, но присвоенной кѣмъ-нибудь землей, мы не совершаемъ никакого нападенія или захвата.
5. Нѣтъ, въ концѣ концовъ, мнѣ кажется, нельзя дать никакого опре-дѣленія нападенію: оно есть перемѣнная величина, какъ и сама совбода.
Вы писали недавно, что свобода не естественное право, а общественный договоръ. Но я думаю, что вы этимъ опредѣленіемъ уклонились отъ вопроса. Ибо если свобода есть продуктъ договора, то почему же посягательство, этотъ предѣлъ свободы, также не можетъ быть продуктомъ договора?
6. Анархизмъ въ дѣйствительности означаетъ требованіе господства: договора, а не господства насилія.
«Какъ эгоисты, мы, анархисты, указываемъ вамъ, большинству, что удо-вольствіе, которое человѣчествонаходитъ въ борьбѣ ради борьбы, быстро исче-заетъ, такъ какъ выходитъ изъ употребленія. Мы указываемъ вамъ дальше,, что съ какой бы то ни было точки зрѣнія борьба-ни въ чьихъ интересахъг что безъ борьбы желаніяѴ могутъ быть удовлетворены, а сталкивающееся интересы примирены съ гораздо большею пріятностью для жизни». — «Это правда», отвѣчаетъ большинство, и отвѣчаетъ такъ потому, что, хотя оно и находитъ удовольствіе въ борьбѣ ради борьбы, но оно дошло до того что не хочетъ сознаться въ^испытываніи такого удовольствія, ибо оно ясно-понимаетъ, какъ дорого ему обходится эта забава.
«Мы предлагаемъ поэтому», продолжаютъ анархисты, «не улаживать разногласія посредствомъ насилія, а достигнуть возможно лучшага согласія, не прибѣгая къ насилію. Мы дѣлаемъ вамъ это предложеніе съ тѣмъ большею увѣренностью въ его принятіи вами, что вы сами уже начали допускать, что условіемъ жизни для людей является не прежнее аскетическое обузданіе своихъ потребностей, а наоборотъ, ихъ удовлетвореніе. И потому мы предлагаемъ вамъ сразу прекратить насильственное подавленіе тѣхъ поступковъ, которые не направлены про-тихъ вашихъ интересовъ и которые вы подавляете въ настоящее время только потому, что въ васъ еще сохранилась изжитая вѣра въ свое приз-ваніе ихъ подавлять для блага совершающихъ ихъ Слѣдуя этому, мы предъявимъ и Другія требованія для прекращены насилія».
Но ясно, что, предлагая договоръ вмѣсто насилія, мы отвергаемъ на силіе, какъ принципъ поведенія, и становимся,—какъ я считаю правильнымъ назвать—сторонниками непротивленія. Это значитъ, что, хотя мы и не ручаемся за наши поступки въ томъ случаѣ, когда наши сочлены отка-зиутся принять наше предложеніе системы договоровъ, но мы ни на одну минуту не предполагаем^ что это возможное возвращеніе къ насилік> образуетъ составную часть новой системы договоровъ.
Какъ эгоисты, мы должны допустить, что удовлетвореніе желаній