$02 --- Критика и библіографія -
себѣ особыхъ царей, ото нновемныхъ, ото доморощенныхъ, преслѣдуя лишь одвѣ цѣли—захватъ Власти, вахватъ владѣвія». 4
Хозяина въ царствѣ не было, и въ то время, какъ «бояринъ нодъиски-вался на царство, хотѣлъ быть царемъ»,—родовые дворяне, служилые люди и холопы, <всѣ искали и хватали 'себѣ побольше личнаго благополучія и вовсе добывали о томъ, что надо было всей Землѣ».
«Серота-народъ долго стоялъ передъ домомъ покойника и все видѣлъ, и все слышалъ, что тамъ творилось, и прямо наавалъ все ото дѣло воров-ствомъ, а всѣхъ ааводчиковъ смуты—ворами».
«И вотъ здѣсь-то, въ этотъ моментъ нашей исторіи, и представляется до крайности любопытное и наэидательное эрѣлиіце: спокойный, вѣчно страдаю-щій и бѣдствующій сирота-народъ двинулся собраннымъ на свои послѣдніе деньги ополченіемъ усмирять буйство своего правительства; двинулся воа-становлять въ государствѣ тишину и споноЛтвіе, нарушенное не имъ, на-родомъ, а его правительствомъ, которое между тѣмъ всегда жаловалось ва бунты и неповиновеніе народа-же: онъ пришелъ спасать, поднимать правительство, изнеможенное въ крамолахъ и смутахъ, вапродавшее родную Землю въ иновѣрческія руки»... •
Это народное движеніе было явленіѳмъ совершенно новымъ и особенными отсюда «ясно, что и всѣ герои этого движенія должны быть иные люди, чѣмъ герои прежняго движѳнія».
Оь этой-то точки врѣнія г. Забѣлинъ и оцѣниваетъ Минина и Пожар-скаго, и, равумѣется, въ противоположность скептической оцѣнкѣ ихъ г. Ко-стомаровымъ, горячо и рѣшительно предъ ними преклоняется.
Онъ соглашается, что эти люди «на театральный взглядъ вовсе неза-мѣчательны и даже не замѣтны». «Они не порывисты, степенны, до крайности осторожны и осмотрительны, а потому медлительны»... Но,—справедливо замѣ-чаетъ авторъ,—«такъ всегда бываетъ со всѣми, когда люди работаютъ не для себя, а для общаго дѣла, когда они впередъ выставляютъ не свою личность, а прежде всего это общее дѣло. Общее дѣло, которое несли на своихъ плечахъ паши герои, Мининъ и Пожарскій, совсѣмъ покрыло ихъ личности; ивъ-за пего ихъ вовсе не видно было, а они вовсе о томъ не думали—вид но-ли ихъ, или не видно».
Это очень остроумное и вѣрное замѣчаніе. Далѣе г. Забѣлипъ, шагъ ва іпагомъ, критически провѣряя историческія свѣдѣній о своихъ герояхъ и полемизируя неотступно съ г. Костомаровымъ относительно толкованія этихъ свѣдѣній и истиниаго пониманія личностей Минина и Пожарскаго, старается обѣлить послѣдннхъ отъ всѣхъ упрековъ и порицаній. Пожарскій, почитаемый, обыкновенно, человѣкомъ ограниченнымъ и далеко не важнымъ полко-водцемъ, — является въ рисовкѣ г. Забѣлина, вполнѣ отвѣчавшинъ высотѣ своего призванія, мужемъ разума, совѣта и воинской доблести. Такимъ же обравомъ, жесткій практикъ, крутой нравомъ, властолюбивый и не совсѣмъ безупречный въ дѣлахъ денежныхъ, Мининъ, какъ его изобравилъ г. Костомарову — на картинѣ г. Забѣлина выступаетъ неподкупно-чистымъ, внолнѣ «ивлюбленнымъ» народомъ, самоотверженнымъ героемъ..'. Аргументируетъ себя въ этомъ случаѣ г. Забѣлинъ тѣмъ доводомъ, что будь Мининъ и По-жарскій иными людьми—народъ-бы и не иэбралъ ихъ въ исполнители своей воли и въ руководители своего великаго подвига.
О безошибочности народныхъ, «мірскихъ» выборовъ «излюбленныхъ» лю-