26
Д. Л. Мордовцевъ
— А въ сколькихъ кампаніяхъ вы, Евдокимъ Михайловичъ, участвовали? спросилъ другой офицеръ.
— Въ тринадцати.
— Какъ разъ чортова дюжина! засмѣялся первый.
— А въ архипелажской экспедицій находились? спросилъ второй.
— Находился... Что за рай земной этотъ Архипелагъ, эти Цик-лады и Спорады!.. А все дома, на Окѣ, лучше.
Ему вспомнилось, что въ кармалѣ у него, на груди, письмо... Онъ невольно ощупалъ грудь... Да, тутъ... И ему мучительно за-хотѣлось домой—туда, далеко, на берегъ родной Оки...
«Я жду тебя—жду... Я Богу молюсь, морю молюсь: отдай мнѣ его, сине море»...
Онъ глянулъ на море —оно было больше чѣмъ синее. Только недалеко, на небольшомъ пространствѣ, оно казалось совсѣмъ чор-нымъ, точно кто окрасилъ его въ этомъ мѣстѣ самою густою тушью:—это по небу плыло маленькое, одинокое облачко и тѣнь отъ него ложилась такимъ чорнымъ пятномъ на бирюзовое море...
«Отдай мнѣ его, сине море»... Нѣтъ, пока еще не отдаетъ — крѣпко держитъ... А такъ ли тамъ, надъ Окою, какъ тогда, шепчется съ весеннимъ вѣтеркомъ кудрявая береза?.. Не то она шепталась, не то мы... Нѣтъ—мы... Это не береза нашептывала мнѣг не ея то былъ голосъ: «возьми меня, милый, за синее море, возьми съ собой»...
— О чемъ это вы опять задумались, Евдокимъ Михайловичъ?
— А!—Что такое?
— О чемъ задумались? приставалъ блондинъ.
— Да такъ... ни о чемъ собственно...
— О далекихъ моряхъ?—о своихъ экспедиціяхъ?,
— Да, пожалуй...
— А разскажите намъ пожалуйста, гдѣ вы бывали?—Вотъ ужь сколько мы съ вами въ морѣ, а вы намъ до сей поры не рассказали о своихъ морскихъ странствіяхъ... Вспомните старину—разскажите... Можетъ и на насъ повѣетъ вѣтеркомъ съ далекихъ морей да океановъ. ,
— Да, въ самомъ дѣлѣ—разскажите, Евдокимъ Михайловичъу просилъ и другой офицеръ.
— Право—разгоните тоску и свою и нашу... Вы видимо о чемъ-то тоскуете.
Тумань, тумань по додннѣ, Широкой листъ на ялннѣ, А ще ширшій на дубочку, ІІонялъ голубь голубочку, Да не свою, а чужую...
Это тянулъ тихо, заунывно, какой-то матросикъ, забившись
промежду снастей.