480
М. И. Сухомлиновъ
кій и французскій языки и украшаютъ лучпгіе европейскіе журналы: подъ каждою отмѣчено: переводъ съ русскаго языка. Самые строгіе критики иностранные отдаютъ справедливость его трудамъ по изданію «Сѣвернаго Архива»,—прочтите разныя книжки и листки журналовъ: вео^гарЬізсЬе ЕрЬетегШеп, Аппаіез <1ез ѵоуа-Мог&епЫаіі, АЪеікігеііші^, ГгеутіііЫ&ег, ЬевеМсМе, и вы въ этомъ удостовѣритесь. Еще недавно Меркель, гроза германскихъ авторовъ-самозванцевъ, отозвался съ безпристрастною хвалою о статьяхъ Булгарина» и т. д. 1).
Ближайшимъ поводомъ къ злобной статьѣ Булгарина противъ Пушкина было .приведенное нами мѣсто въ разборѣ «Димитрія Самозванца». Вотъ какого рода «анекдота» разсказывается въ «Сѣверной Пчелѣ» англичаниномъ:
«Путешественники гнѣваются на нашу старую Англію (ОМ Еп&іапй), что чернь въ ней невѣжливо обходится съ иноземцами, и вмѣсто бранныхъ словъ употребляета названіе ийоземнаго народа. Но подобные невѣжды есть вездѣ и даже въ классѣ людей, имѣю-щихъ притязаніе на образованность. Топз Іев ^азсопз пе зопі раз еп Оазсо^пе! Извѣстно, что въ просвѣщенной Франціи иноземцы, занимающееся словесностью, пользуются особеннымъ уваженіемъ ту-земцевъ. Мальте-Брунъ, Деппингъ, Гофманъ и другіе служата тому примѣромъ. Надлежало имѣть исключеніе изъ правила; и появился какой-то французскій стихотворецъ, который, долго морочивъ публику передразниваніемъ Байрона и Шиллера (хотя не понималъ ихъ въ подлинникѣ), наконецъ, упалъ въ общемъ мнѣніи, отъ сти-ховъ хватился за критику, и разбранилъ новое сочиненіе Гофмана самымъ безстыднымъ образомъ. Чтобъ уронить Гофмана въ мнѣніи французовъ, злой человѣкъ упрекнулъ автора тѣмъ, что онъ не природный французъ, и представляетъ въ комедіяхъ своихъ странности французовъ съ умысломъ для воэвышешя своихъ земляковъ-нѣмцевъ. Гофманъ вмѣсто отвѣта на ложное обвиненіе и невѣже-ственный упрекъ, напечаталъ къ одному почтенному французскому литератору письмо слѣдующаго содержанія: «Дорожа вапшмъ мнѣ-ніемъ, спрашиваю у васъ, кто достоинъ болѣе уваженія изъ двухъ писателей: предъ вами предстаюга на судъ, во первыхъ природный французъ, служащій усерднѣе Бахусу и Плуту су, нежели му-замъ, который въ своихъ сочиненіяхъ не обнаружилъ ни одной высокой мысли, ни одного возвышеннаго чувства, ни одной полезной истины; у котораго сердце холоднее и нѣмое существо какъ устрица, а голова—родъ побрякушки, набитой гремучими риѳмами, гдѣ не зародилась ни одна идея; который, подобно изступленнымъ, въ баснѣ Пильная, бросающимъ камнями въ небеса, бросаетъ риѳмами во все священное, чванится предъ чернью вольнодумствомъ, а тиш-
») «Сынъ Отечества» 1826, № XI, стр. 294, 296, 803—805.