полномочныхъ пословъ 6 февраля черезъ Амстердамъ пришло приказаніе — не списавшись съ посольствомъ (гдѣ былъ царь) ни въ какія государства къ государямъ грамотъ не посылать. Поэтому рѣшено было ограничиться перепиской должностныхъ лицъ: Псковскаго воеводы съ Рижскимъ ген.-губернаторомъ. Нарышкинъ долженъ былъ потребовать, чтобы Рижскій почтмейстеръ былъ допрошенъ, чтобы ему строго запрещено было распечатывать и задерживать письма и чтобы велѣно было ему во всемъ удовлетворить Виніуса; при этомъ Нарышкинъ долженъ былъ пригрозить въ случаѣ надобности — обратиться съ жалобой къ королю. 11 февраля Нарышкину была послана грамота соотвѣтствующаго содержавія содержанія; 17 февраля онъ ее получилъ, написалъ грамоту къ Рижскому генералу Эрику Дальбергу и послалъ ее съ подъячимъ Никифоромъ Агаѳоновымъ 27 февраля. Подъячій вернулся изъ Риги съ отвѣтомъ 18 марта. Отвѣтъ былъ подписанъ Рижскимъ губернаторомъ Эриксономъ и при немъ было приложено объясненіе, данное письменно Греномъ. Псковскій переводчикъ Тобіасъ Мейснеръ перевелъ эти документы и они были посланы въ Москву[1]. Въ своемъ отвѣтѣ Рижскій губернаторъ говоритъ, что, по прочтенiи воеводской грамоты, онъ немедленно потребовалъ къ себѣ Грена и допросилъ его. Тотъ далъ объясненіе и словесное и письменное. Гренъ заявилъ ему, что о счетѣ у него съ Виніусомъ дѣло улажено, что грамотокъ онъ никогда не задерживалъ; виноваты во всемъ недоразумѣніи Гинцъ и Офкинъ: они во-время не приносятъ писемъ на почту. Что касается тарифа, то губернаторъ не могъ доискаться истины, потому что въ данное время не было
- ↑ При этомъ воевода и переводчикъ очень смущены были, что въ царскомъ титулѣ, упомянутомъ въ отвѣтѣ Рижскаго губернатора, были пропущены нѣкоторыя слова, а титулъ Свѣйскаго короля былъ написанъ также не по обычному.
