Ее жажда правды томила до слезъ…
На Западѣ бури шумѣли,
И къ намъ проникалъ за вопросомъ вопросъ,
Какъ вѣтеръ, свистя въ наши щели…
Отъ этого вольнаго вѣтра спасти
Нельзя лицемѣрной морали,
Когда люди свято велятъ вамъ блюсти
Все то, что они попирали…
И духъ отрицанья ее посѣтилъ,
Онъ понялъ, какая въ ней сила;
Онъ юную душу настолько плѣнилъ,
Насколько душа та — изныла;
Науку, семью, государство, права,
Религію, геній, искусство,—
Все, все превратилъ онъ въ пустыя слова,
Насилуя разумъ и чувство.
«Иди, говорилъ онъ, иди вслѣдъ за мной,
«И будетъ твой путь — путь свободный,
Ее жажда правды томила до слез…
На Западе бури шумели,
И к нам проникал за вопросом вопрос,
Как ветер, свистя в наши щели…
От этого вольного ветра спасти
Нельзя лицемерной морали,
Когда люди свято велят вам блюсти
Всё то, что они попирали…
И дух отрицанья ее посетил,
Он понял, какая в ней сила;
Он юную душу настолько пленил,
Насколько душа та — изныла;
Науку, семью, государство, права,
Религию, гений, искусство,—
Всё, всё превратил он в пустые слова,
Насилуя разум и чувство.
«Иди,— говорил он,— иди вслед за мной,
И будет твой путь — путь свободный,
