согласятся, что ихъ Поэзія, чтобы содѣлаться поэзіею въ истинномъ смыслѣ, прежде всего должна отказаться отъ мишуры и румянъ, которыми ее покрываетъ жеманный стихъ съ своею рифмою. Въ забавной разголосицѣ Французскаго быта слышатся и разсудительные голоса, что доказываетъ начинаніе перехода отъ бурной юности къ лѣтамъ зрѣлаго ума и яснаго спокойствія. Эти достойные люди, которые — къ чести своего народа — противятся пропагандѣ громкой школы Виктора Гюго, сего чортова стряпчаго (аvvосаtо del diavolо), при канонизаціи искусства будутъ со временемъ проповѣдывать и уничтоженіе стиха, если иначе не можетъ быть изгнано ложное и мишурное въ Поэзіи.
Всемогущее вліяніе климата на людей подвергается сильному сомнѣнію сближеніемъ Римлянъ съ Итальянцами; подъ тѣмъ же небомъ и на той же почвѣ рождался благородный Квиритъ, и нынѣ рождается гнусный браво! Нельзя допустить измѣненія въ климатѣ относительно жару: можетъ ли нынѣшнее Итальянское лѣто быть жарче того зноя, который вдохнулъ Горацію эти стихи:
rabiem Сanis et momentа Leonis,
Сum semel ассеріt solem furibundus acutum!
(т. е. бѣшеная ярость Пса (Сиріуса) и стремительное свирѣпство Льва (созвѣздія), пронзеннаго острымъ Солнцемъ). Климатъ не помѣшаетъ Итальянцамъ возвыситься до нравственнаго величія Римлянъ; климатъ не помѣшалъ одному туземному По-
