типомъ Русской комической оригинальности. Вывезли его къ безсмертію лица, которыя также не выражаютъ ни одного благороднаго чувства, ни одной свѣтлой мысли, ни одного въ человѣческомъ отношеніи отраднаго слова. А не въ отсутствіи ли всего этого обвиняете вы лица, представленныя Г-мъ Гоголемъ?
Другіе говорятъ, что въ «Ревизорѣ» нѣтъ правдоподобія, вѣрности, потому что комедія есть описаніе нравовъ и обычаевъ извѣстной эпохи, а въ сей комедіи нѣтъ надлежащей опредѣленности. Слѣдовательно, гдѣ зрителю: не льзя узнать по лицу и платью, кто какого прихода и въ которомъ году онъ родился, тамъ нѣтъ и комедіи? Кто-то сказалъ, что комедія есть исторія общества; а здѣсь вы отъ комедіи требуете и статистики! Позвольте же спроситъ теперь: а комедія, въ которой просто описанъ человѣкъ съ страстями, съ слабостями, съ пороками своими, на примѣръ, скупый, рѣвнивый, игрокъ, тщеславный — эти типы, которые не принадлежатъ исключительно ни тому ни другому столѣтію, ни тому ни другому градусу долготы и широты, а просто человѣческой природѣ и Адамову поколѣнію, развѣ они нейдутъ въ комедію? Берегите свое правило для комедіи исторической, или анекдотической, но не прикладывайте его къ комедіи вообще.
Кто говоритъ, что коренная основа «Ревизора» не правдоподобна, что Городничій не могъ такъ легковѣрно вдаться въ обманъ, а долженъ былъ потреботать подорожную, и проч., конечно такъ; но авторъ въ этомъ случаѣ помнилъ болѣе Психологиче-
