Перейти к содержанию

Телемахида (Фенелон; Тредиаковский)/Книга первая

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Тилемахида, или Странствование Тилемаха, сына Одиссеева, описанное в составе ироическия пиимы Василием Тредиаковским, надворным советником, членом Санкт-Петербургския императорския Академии наук с французския нестихословныя речи, сочиненныя Франциском де-Салиньяком де-ла-Мотом Фенелоном, архиепископом-дюком Камбрейским, принцом Священныя империи — Книга первая
автор Франсуа Фенелон (1651—1715), пер. Василий Кириллович Тредиаковский (1704—1769)
Оригинал: фр. «Les Aventures de Télémaque». — См. Содержание. Источник: Сочинения Тредьяковского. — СПб.: Издание А. Смирдина, 1849. — Т. 2, отделение I и отделение II.

ТИЛЕМАХИДЫ
Книга первая.

Перечень.
Тилемах, препровождаемый Палладою, под образом Менторовым, пристаёт, по разбитии Корабля своего, к острову богини Калипсы, печалившейся ещё об отшествии Одиссееве, богиня восприемлет его благосклонно, разгорается страстью к нему, принося ему бессмертие, и вопрошает того о его приключениях. Он доносит ей повествованием о путешествии своём в остров Пилон и в Лакедемон; о разбиении Корабля своего при брегах Сикелийских; о бедствии, что едва не заклан в жертву теням Анхисиевым; о помощи, какову Ментор и он подали Акестию, во время нашествия варварского; и о благодарности сего Царя за их услугу, дарованием им Тирийского Судна на возвращение в страну природну.

Древня размера Стихом пою Отцелюбного Сына,
Кой, от-природных брегов поплыв, и странствуя долго,
Был провождаем везде Палладою[1] Ментора в виде:
Много ж коль ни-страдал от гневныя он Афродиты[2],
За любострастных сея утех презор с омерзеньми;
Но прикровенна Премудрость с ним от-всех бед избавляла,
И возвратившуся в дом даровала Рождшаго видеть.
Странно ль, быть Добродетели так увенчанной успехом?
Муса! повеждь и-вину[3], и-конец путешествий Сыновских,
10 Купно, в премене Царств и-Людей, приключения разны;
Рцы, коль-без-кротости Юноша[4] пыщ, без скромности дерзок;
Без направлений стремглав чужд-искусства без навыков дельных;
Вне постоянства превратен[5], и-твёрдости вне легкомыслен;
Коль есть медлен ко-Благу, творить-Зло, Игру-тщу, пристрастен;
15 Чаять всего от-себя, но без-помощи реяться[6] в бездны:
Все ж и-сие, и то, украси Примышлений убранством.
А воскриляя Сама, утверди парить за-Омиром;
Слог Одиссии[7] веди Стопой в Фенелонове слоге:
Я не-сравниться хощу прославленным толь Стихопевцам:
20 Слуху Российскому тень подобия токмо представлю,
Да громогласных в Нас изощрю достигать Совершенства.

В крайней тоске завсегда уже пребывала Калипса;
И не-могла ничем своего внутрь сердца утешить,
После как-прочь от-неё отторгся Одисс[8] невозвратно.
25 В горести той себя пренесчастливу сим почитала,
Что Естества была нетлением в веки бессмертна.
Недра Пещеры её ни Песньми к тому не-гласили:
Нимфы, служебницы ей, ни слова ж не-смели промолвить.
Часто Сама одна по-Лугам ходила цветущим,
30 Коими Остров тот опушала Весна вековечна.
Но такие прекрасны места не токмо болезни
В ней утолять не-могли, еще на-печальную память
Болей Одисса, тольми созерцанного, ей приводили.
Многажды Та на бреге морском, стояла недвижно,
35 Кой орошала, как-дождь проливая, своими слезами,
И непрестанно смотря туда, где-Корабль Одиссеев[9],
Бегом волны деля, из-очей ушёл, и-сокрылся.
Сё вдруг-узрела Она Корабля разбитого Доски,
Лавки Гребецки почти на Дищцы преломаны, Вёсла
40 Также туда и-сюда по-песку разметаны, купно
Щеглу[10], Кормило[11] одно, и Верви при-бреге пловущи.
Тут издалека потом увидела двух Человеков,
В коих один собой казался века довольна;
Леты другий хоть млад, но был Одиссею подобен:
45 Он миловидность имел сего, имел и-осанку;
В нём и-таков же стань, и-величествен ход, и обратность.
Уразуметь возмогла Богиня, что-то Тилемах есть,
Сын Ирою тому, по коем Она сокрушалась.
Но человеков хотя превышают знанием Боги;
50 Токмо ж Та познать не-могла, кто оный Почетный,
Юному кой сему Тилемаху был Провожатый:
Ибо высшие Боги всё от-нижайших скрывают,
Что восхотят от них укрыть, когда-им угодно.
Так и-Афина[12] тогда, восследствуя за Тилемахом,
55 Благоизволила быть не-познани отнюд от-Калипсы.
Впрочем, Сия корабля веселилась разбитием цельным,
Кое на-остров к Ней привело Одиссеева сына,
Сына Отцу своему совершенно подобного взором.
Идет к нему Она как-не-зная того всеконечно:
60 «Ты с чего, — рекла, — восприял толикую дерзость.
Что, к моему привалив так-острову, вышел на сей же?
Знай, Пришлец, что-в-мою нет входа без-казни Державу».
Тщалась в себе утаить, сих слов жестоких грозами,
Радость сердечну на-всём лице пролиянну неволей.
65 «О! Ты кто б ни была, — Тилемах возответствовал оной, —
Смертная ль Ты Жена, из-Богинь ли неких едина,
В виде твоём хотя Божества не-признать-же не можно:
Будешь ли толь нечувствительна внутрь к несчастнию сына,
Кой, ища Отца и-пустившись по-ветрам и-морю,
70 Видел разбившийся свой Корабль о брег-твой яристый».
«Кто ж твой ищемый есть отец?», — предприяла Богиня.
«Именем тот Одиссей, — сказал Тилемах вопрошенный. —
Он един из-Царей, которы, все осаждавши
Десять целых лет, опровергли словутую Трою.
75 Славно Имя его в Елладе[13] всей, и-в-Асии,
В битвах за-мужество коль, а больше за-мудрость в советах.
Ныне, скитаясь по-всей ширине и-пространствам пучинным,
Все преплывает места многопагубны он содрогаясь.
Кажется, что от-него убегает Отечество далей.
80 Уж Пинелопа, супруга ему, и я совокупно,
Мы лишились всея надежды увидеться с оным.
Рыщу по-бедствам таким-же, да-где он, точно познаю:
Что говорю? теперь и-погряз в преглубоких-чай безднах.
Смилуйся, слыша сие таково злоключение наше!
85 Ежели ж, о! Богиня, тебе есть ведомо суще,
Что Судьбы решили, спасти ль, погубить ли Одисса;
То удостой объявить мне сыну его Тилемаху».
Зельно удивлшись Калипса, и вся в умилении ставши,
В юности что таковой толик и разум и-слово,
90 Зря ж на-него не-могла притом Сама насмотреться;
В сем не-сводила очей с того, и-стояла молчащи.
Но наконец изрекла ему: «Тилемах, обнадежься;
Мы расскажем тебе, что с-отцем твоим приключилось.
Токмо ж Повесть долга о сём. А должно, и-время,
95 Здесь отдохнуть тебе от всех трудов понесённых.
Вниди в Чертоги мои, где-приму тебя как-бы-сына.
Вниди, ты-будешь утеха мне; в моём одиночестве;
Я ж, конечно, твоё соделаю счастье твёрдо:
Только б оным умел ты сам при мне наслаждаться».
100 Следовал в том Тилемах за-Богинею прямо стопами.
Та окруженна была Нимф юных множеством стройным,
Коих, шествуя так посреди превышала главою:
Равно как-рослый Дуб, стоя в Дубраве зелёной,
Ветви густые свои над все древеса превозносить
105 Вкруг обстоящи тот, и-в-приклон-их казистей бывает.
Тут Тилемах дивился её Красоте светозарной,
Рясн[14] багрецу[15] и воскрилий борам влачащимся пышно;
Узлу власов позади без-нарочна прибранства висящих,
Токмо ж вдоль по-хребту лежащих вельми благолепно:
110 Также искрам очей, и умильности пламы хладящей.
Ментор долу зря, сам в кротости шёл с Тилемахом.
Прибыли к дверям уже Вертепа Калипсина шедши,
Где Тилемах удивился зряй, в простоте полесельной,
Всё, что может вельми усладить веселием очи.
115 Даром что-небыло там ни-сребра, и-ни-злата, ни мармра,
И ни столпов, и ни-зографных лиц[16], ни-ваянных кумиров[17].
Но Вертеп весь был иссечен кубисто в Камне;
Своды исполнь камешков ноздреватых и-раковин диких.
Стены одеты кругам зеленнсто младым Виноградом,
120 Гибкие отрасли там свои распускающим всюду.
Тут жизнотворны блюли Зефиры[18], от-солнечна зноя,
Коль пламенист ни был лучами, нежну прохладу.
Тихо журча текли Ручьи по-Полям цветоносным,
И представляли струи вод чисты так, что-кристальны.
125 Множество разных цветов распещряло зелёны постели,
Кои видом ковров лежали окрест Пещеры.
Зрился и-Лес из-древес плодящих Яблка златые,
Коих цвет в четвертях годовых возрождается паки,
И аромат свой льёт душистее всех благовоний.
130 Роща казалась сия как-венец, тем сличным Полянкам;
В ней от-густынь её пребывали вечерние нощи,
Тем что-лучи туда не-могли от солнца проникнуть.
Слышимо было всегда ж в ней токмо пение птичек;
Слышим или един шум также быстра потока,
135 Кой устремлял свой бег с верьхов многопенисто врея[19],
И по-лугам и по-полям пресмыканием в даль убегая.
Был стояй Богинин Вертеп на-среде Косогора.
С холма того всегда открыто зрению Море;
Чистое то иногда как-стекло и гладкое в тихость,
140 А иногда ярясь при камнях бурное было:
Теми приливы свои рассекая грозно ревело,
И воздымало волны катя огромны что-горы.
Как на-другую страну воззришь, реку предувидишь;
Были на-сей островки с цветущими Липами окрест,
145 Были Тополи древа толико вершинами горды,
Что досягали они возвышением даже до-облак.
Разные токов бразды, островки составлявшие оны,
Зрились, как будто на-тех полях играли взаимно.
Те стремили своих вод стержень прозрачно и-быстро;
150 Сии струю несли как-в-застое спящу не-мутно ж:
Те, из-других, кружа разлитием вспять возвращались,
Будто хотя востещи к своим источникам пречно,
И не-можа оставить брегов сих толь узорочных.
Издали гор и-холмов верьхи пред взором мелькали;
155 Дикость их Оризонт очам представляла приятный.
Но на ближних горах зеленели кусты виноградны,
Коих листвия как венки и-цепочки висели;
Грозды красняй Багреца не могли под листом укрыться,
Так что вага[20] плодов ветвь кажду лозы нагибала.
160 Древо Смоковнично там, и Маслично, и Семенично[21]:
Также и-все древа тех поле мест занимали,
И сочреждали тут рядами Сад превеликий.
Те показавши ему красоты природны Калипса,
Так рекла: «Отдохни ж, мокра на-тебе вся-одежда;
165 Время уже настоит, да ты её переменишь;
Мы потом, и-не-вдолге, поверь, увидимся паки:
Я повем тебе, чем сердце твоё усладится».
В тот же час впустила его, и с Ментором купно,
В некий тайный Вертеп, отстоящ от-её не-далёко.
170 Нимфы уж-огнь возгнели дровами Кедровыми в Горне,
Кои дыхали своим горя благовонием всюду;
Там же они, для новых Гостей, оставили Ризы.
Зря Тилемах Подплащник себе из тонкия Шерсти,
Коя своей белизной превышала снежную белость,
175 Да багряничный Плащ по-краям пол вкруг златошвенный,
С радостью так, как Юноше есть природно младому,
Сам созерцал на то велелепие льстивное оку.
Ментор ему тогда говорил так голосом важным:
«Сии ль, о! Тилемах, помышления, коими должен
180 Сын Одиссов свой-ум забавлять, и в них упражняться.
Паче старайся ты сдержать Родительску славу,
И победит Тихию[22], тебя которая гонит.
Всяк молодой человек, любяй как-жена украшаться,
Есть недостоин совсем ни Мудрости, также ни-Славы.
185 Слава сердцу должна, терпеть навыкшему трудность,
Да и-ногами попрать всю Роскошь, всяку и-Негу».
На таковы словеса Тилемах отвечал воздохнувый:
«Лучше да-Боги меня потребят, я нежель поддамся,
Чтоб завладела сердцем моим страстолюбная Слабость.
190 Нет, нет; сын Одиссеев быть побеждён не-имеет,
То ж никогда отнюд, женонравною жизнию подло.
Но от Неба сия и-Превыспренних что-то за-Благость,
Коя нас привела, Корабля по-разбитии Морем,
К сей Богине, или к сей Смертной, котора толико
195 Всякое Благо нам подаёт, и всем снабдевает?
Бойся, Ментор еще, да-не-ею низвергнешся в Злая.
Бойся прелестных ласк её, и тех наипаче,
Нежели камней морских, Ладию твою сокрушивших.
Знай, умреть и-погрязнуть в водах, не толь смертоносно,
200 Пагубны сласти коль восстающие на Добродетель.
Зельно блюдись поверить тому, что сказывать станет.
Юность лет по-природе своей весьма самомненна:
Всё от-себя самые себе, она обещает.
Коль ни-бессильна, мечтает однак себя многомощну,
205 И никаких никогда не-имеющу Зол устрашаться.
И вверяет себя без-опасностей и легкодушно.
Ты не слушай слов Калипсиных сладких и-льстивных:
Внедрятся в сердце твоё, и будут как-Змий под-цветами.
Яда сего блюдись, утаенного медвенным соком.
210 Сам на-себя не-надейся, всегда ж от-меня жди-советов».
После сего возвратились к Калипсе, их ожидавшей.
Нимфы, имея власы заплетены и-в-белых одеждах,
Тотчас накрыли Стол, и-поставили Пищу простую;
Но преизрядную вкусом ту, и-оздоб чистотою.
215 Не было Брашен других, кроме сетейны Дичины,
Также или Зверков, прободенных ими ж на-Ловле.
Нектара слаждше вино лилось, из сребряных горнцев[23],
В чванцы[24] златые, вскрай увенчаны бывши цветами.
В кошницах[25] ягодный плод принесён, что-Весна обещает,
220 И что Есень богатой рукой раздаёт Земнородным.
В самое время то ж, четыре Нимфы младые
Начали там воспевать согласно, нежно и-зычно.
Пели сперва Богов ратоборство противу Гигантов[26];
После, сердечну Любовь у Зевса[27] бывшу с Семелой,
225 И Диониса[28] от-ней рождество с воспитанием купно,
Коему в детстве Силин муж Пестуном[29] был престарелый:
Беганье и Аталанты ещё в залог с Иппоменом,
Кой одолел её посредством Яблок златистых,
Сорванных с древ, приносящих те в Саду Есперидском.
230 А наконец Илионская[30] Брань воспета от-них же
Битвы Одиссовы все, и-его ж Искусство и-Мудрость,
Хвально Речьми взнесены до самых Небес звездоносных.
Старша из-оных Нимф, именуема та Левкофоя,
Звук своея сопрягла и Лиры с глашением прочих.
235 Лишь Тилемах тогда услышал Рождшаго имя;
То, потекшие вдруг из-очей каплеросные слёзы,
Придали тем его красоте светлозрачие ново.
Но Калипса узревши тотчас, что-вкушать не-возмог он,
И что был объят и-пронзён остротою болезни,
240 Нимфам тайный знак подала к пременению Песней.
Се ж и-запели Бой они Кентавров с Лапифы,
И сход в Тартар Орфеев, да-он извлечёт Евридику.
Пир как сей окончан, Богиня взяла Тилемаха,
Да и так вещала ему: «Ты видишь изрядно,
245 О! великого сын Одисса, с каким добросердством
Я восприемлю тебя, котора есмь из-Бессмертных.
Смертный всяк вступить в сей остров не-может безвреден,
За продерзость свою; и-тебя разбития бедство,
От моего не-могло б защитить яростна гнева,
250 Если б, с другие страны, тебя уж я не-любила.
Твой Отец имел, как-и-ты, такое ж Блаженство:
Но, ах горе! сим наслаждаться был не-умеяй.
Долго его при-себе в сём острове я содержала:
От самого зависело жить со мною без-смерти.
255 Токмо ж, пристрастен быв возвратиться в малу Отчизну,
Он отринул все преимущества сии велики.
Видишь ты, что он потерял для нищи Ифаки,
Коея, впрочем, не-мог же паки увидеть желанны.
Он восхотел оставить меня; прочь отплыл; и-Буря
260 Вскоре ему, за-меня огорченную, должно отмстила.
Судно его, игралищем быв долговременно ветрам,
К дну погрязло. А ты научись от-печальна примера!
После напасти его тебе не-осталось надежды,
Ни ко-свиданию с ним, ни-по-нём в Ифаке к Державству.
265 Долг тебе, что-его лишился, себя-уж утешить,
Тем что-нашёл себе Божество, хотящее сделать
Счастлива вполне тебя, и-тебе приносящее Скипетр».
Много Богиня к сим словам приложила вещаний,
Чтоб изъяснить, Одисс колико блаженствовал с Оной.
270 Случаи в пещере тому у-Киклопа весь Полифима,
И кой у Антифата Царя Лестригонов, сказала:
Бывша всего не-забыла ж у-Киркии Солнцевы дщери,
Также и-смертных бед меж Скиллой, между и-Харивдой.
Тут возвестила сему, последнюю оному Бурю,
275 Кою воздвиг на-него Посидон[31] моредержным Трезубцем,
Тем внушая, что-он погиб в потоплении Судна,
А умолчавши, что-в-остров потом Феакийский приехал.
Спешно вельми Тилемах попустившийся в радость велику,
Был что-изрядно толь чествуем тогда от-Калипсы,
280 Сам, наконец, признал её ухищрения точно,
А премудрость советов себе от Ментора данных.
Он не многим ей на всё возответствовал словом:
«О! Богиня, молю извинить мне внутренню горесть.
Я теперь не-могу, как токмо зельно крушиться.
285 Может быть, что-потом возымею более силы,
Чтоб мне чувствовать счастье всё, приносимо Тобою.
В час-сей изволь, прошу, попустить да-рыдаю по-Рождшем:
Знаешь лучше меня, коль-достоин оплакуем быть он».
Сперва нудить его Калипса болей не-смела;
290 Та притворилась ещё и-в-болезнь входящею равно,
И прослезилась Сама по-Одиссе внутрь умилившись.
Но да лучшие средства увесть, в нём к сердцу коснуться,
Яве спросила его, претерпел как бедство на-Море,
И каковым к её брегам приключением прибыл.
295 «Повесть Несчастий моих, — сказал, — долга пребезмерно».
«Нет, нет; — Та предприяла, — мне-знать их хочется в сей час:
Ты не медли сказать теперь мне оны подробно».
Нудила же его к начатию долгое время.
Он, наконец, не-возмог уж ей противиться больше;
300 Да и начал свое Сказание сими словами.
«Поплыл я от-Ифаки спросить у-возвращшихся прочих
Из-под Трои Царей, о-моём Родителе вести.
Матерни все Женихи о сей дивились отлучке:
Я поход-мой от-них утаил, завсегда Вероломных.
305 Нестор, которого я на острове Пилоне видел,
И Менелай, меня восприявший дружески в Спарте,
Не возмогли дать Ведомость мне, Родитель-мой жив ли.
Скучшийся жить, и-не-зная, и-мраком сомнений задержан,
Я вознамерился плыть в Сикелию[32], куда, как-то-слышал,
310 Мой Отец занесён был Бурей и-наглыми Ветры.
Но благомудрый Ментор сей, которого видишь,
Не попускал моему произволу в том состояться.
Он представлял, с одной стороны, Киклопов-мне лютых,
Тех Гигантов и-Чуд, людей пожирают что-вживе;
315 А со-другой — мореходный Строй[33] Ения с Трояны,
Кои были тогда у-брегов тех в близости самой.
«Сии Дарданцы[34], — вещал, — ненавидят Граиев[35] обще;
Но особливо скоряй кровь прольют Одиссова сына.
Так возвратись же, — он продолжал, — ты лучше в Ифаку:
320 Негли[36] Отец-твой туда ж, любимый Богами, прибудет.
Если судьба Богов, погибнуть ему, и-предел же,
Да никогда не-увидит он Отечества паки;
То, на меньший конец, тебе находиться-там должно,
Мстить за-Отца твоего, избавить горестну Матерь,
325 Мудрость и-кротость твою изъявить Народам различным,
И показать Елладе всей толико ж достойна
Скиптродержавца в себе, колико сам и-Одисс был».
Сии слова его весьма спасительны были;
Но благосмыслен толь я не был, тем повинуться:
330 Слушал токмо страсти моей как-младый Своевольник.
То ль благомудрый Ментор любил меня всесердечно,
Что и-в-продерзостный путь восхотел он следовать вкупе,
Кой я предприимал его в противность советам:
Боги ж сему попустили быть погрешению мною,
335 Коему впредь послужить моего б Самоумства к исправе».
Речь Тилемаху и-ведшу, здеж и-преставшу на-мало,
Пристально зрила весьма Калипса на-Ментора токмо:
Вся изумлялась, и-в нём ощущала Божественно нечто.
Помыслом быстрым своим вот и-то и-сие пребирает,
340 Наразно оный делит, и-трудит чрез всё обращая:
Но не может проникнуть ни-близ гаданием смятным.
Так, пребывала исполнь страхования и опасений,
Зря на-Незнаема суща того себе Человека;
Да показать своё и-смущение то ль убоялась,
345 Что Тилемаху рекла: «Изволь же досказывать повесть,
И любопытство ею моё до-конца удоволить».
Все молчали тогда, и слухом внемлющи были.
А Тилемах, предприяв речь-и-паки, так начинает.
«Нет, Богиня, слов изрещи, возновляя, напасти!
350 Впрочем, долгое время стоял нам ветр благоспешен,
Плывшим уже в Сикелию; потом черномрачная Буря
Небо отъяла нашим очам, и мы всеконечно
Стали объяты все глубокою нощию влаясь[37]:
День светозарный померк, тьма стелется по Океану!
355 Но при-сверкании молний мы увидели там же,
В обуревании том, другие Суда, и-познали
Вскоре, что-были то Корабли Ениевы точно.
Страшны не-меньше казались нам те камней глубинных!
Я вразумился тогда, но поздо весьма вразумился,
360 Ветрена юность чего рассудить не-дала-мне прилежно.
Ментор явился в беде-сей не-токмо бодр и-бесстрашен,
Но и-ещё веселяй, был нежель каков обычайно.
Он меня ободрял един: я чувствовал прямо,
Что он крепость и-силу в меня вдыхал не-сразиму.
365 Он приказы Сам отдавал спокойно; а-Кормчий
Весь находился притом в превеликом смятении бедный.
Я ж ему говорил: «Почто, дражайший-мой Ментор,
Я не-хотел твоим последовать мудрым советам?
Не злополучен ли я, что-себе поверил Младому,
370 В коих летах нет ни Будущу впредь Прозорливства,
Нет ни-Прошедшему в них отнюдь никаких Испытаний,
Нет и-ни-Мерностей, нет, ублюдать Настоящее в пользу?
О! верь, ежели мы от-грозы спасемся не-вредно;
То я буду себя стрещись, как-врага пренапастна:
375 Токмо, Ментор, тебе отдавать послушание стану».
Ментор мне отвещал осклабляясь[38]: «Я не-порочу
Здесь за-погрешность твою тебя: довольно что-Сам ты
Чувствуешь, ту иногда тебе послужить возмогущу,
Быть уже в твоих, изволениях мерней отныне.
380 Но как-минет напасть, Самоумие негли[36] восстанет,
Должно теперь укрепляться силою бодрости тверды.
Прежде нежели быть уже в беде всеконечно,
Долг предвидеть напасть, и-тоя последствий бояться:
Сущему в ней, её презирать всю токмо осталось.
385 Буди ж ты по-всему достойным сыном Одисса;
Большую крепость являй всех зол, что-тебе угрожают».
Тихость и-твёрдость, в Менторе сущи, меня усладили.
Но я болей ещё удивился, когда-уж увидел,
Он искусством каким избавил нас от-Троянцов.
390 В самый час, как-уже быть начало небо светляе,
И как Фригиане[39] нас, там видя в близости самой,
Не возмогли б не-признать, усмотрев одно из-Судов их,
Кое было почти подобное нашему Судну,
Да и-которое буря от-всех других отлучила,
395 Что Корма его была увязена цветами,
Тотчас и-он увенчал таковыми ж нашего Корму,
И принизал все Сам Лопостками схожими с оных.
Всем повелел Гребцам наклоняться больше как-можно,
Чтоб не быть им-отнюд Неприятельми признаным теми.
400 Так прошли-мы срединою их Мореходного Строя[40].
Радостным гласом те, нас видя, все восклицали,
Зря как-Дружину свою, которую мнили погибшу:
Наглость морская принудила ж плыть нас с оными долго.
Но наконец, от них отставали мы по-не-многу:
405 И как-стремительный ветр валил нас к Африке сильно;
Мы напрягли все силы свои, чтоб как-нам прибиться,
Тож на гребле одной, к ближайшим брегам Сиканийским[41].
Прибыли мы туда, по-желанию нашему, точно;
Но вожделенное нам не меньше было смертельно,
410 Коль и Строй Мореходный, от-коего мы побежали.
Мы нашли Других, на бреге том Тринакрийском[42],
Также Пеласгам[43] всем Неприятелей, злых Илионян:
Там престарелый Акестий Царь был, крови Троадски.
Мы едва на землю сошли, как жители тех мест
415 И возмнили, что мы Народ иный ополченный,
Острова равно того ж, исплошить-их внезапу нашедший,
Иль Пришельческий, тех завладеть хотевший землями.
Вдруг сожигают Корабль наш в своём устремлении первом;
Всех потребляют они Товарищей, ехавших с нами;
420 Токмо со-мной оставляют Ментора вживе нарочно,
Да пред-Царя Акестия нас самолично представят,
Сам бы он допросил, мы по-что пришли, и-откуду
Входим во-Град, назад имея завязаны руки;
Отложена ж была нам смерть единственно только,
425 В зрелище б прежде быть тому зверонравну Народу,
Нежель познал о нас как-Ахеях[35] родоначально.
Были представлены мы тотчас Акестию тамо,
С скипетром кой в руках златым сидел на-Судище,
И приносить потом готовился жертву велику.
430 Голосом нас спросил суровым, отколь, и-за-чем мы?
Менторь дать поспешил ответь, и-сказуя донес так:
«Мы плывём от-брегов Есперии[44] большие, и-наше
Есть от-страны сея не-далеко Отечество само».
Сим уклонился сказать, что были-мы Еллины[35] родом.
435 Но Акестий, тогда не-хотя нас более слушать,
А восприемля в себе за-Пришельцев таящих свою мысль,
И повелел отослать нас в ближню не-медля Дубраву,
Где б нам-в-рабах служить его ж Стада-все Пасущим.
Мне показалось сие жесточае самые смерти.
440 Я возопил: «О! Царь, умертвить нас лучше изволи,
Нежели так поступить недостойно всячески с нами.
Знай, что-я сын Тилемах Одисса Царя Ифакийска;
Я ищу моего Отца по разным пучинам.
Буде ж не-можно мне ни-его сыскать, и-ни-также
445 В землю природну мою возвратиться; да и-при-всём том
Ни работы избыть: то-лиши меня живота здесь,
Мне который уже отнюд быть сносен не-может».
Лишь сие услышал Народ, то-вскричал возмущенный:
Должно погибнуть сыну того лютейша Одисса.
450 Коего хитрость град Илион с землёю сравнила.
«О! ты сын Одиссеев, — сказал мне сам и-Акестий, —
Я не-могу не-отдать твоея вседолжные крови
В жертву, толикому падших множеству теней Тевкрийских[45],
Коих отец-твой низверг к брегам премрачна Кокита[46];
455 Ты, и-тебе кто есть Провожатый, вы-сгибнете оба».
Сверх того, Царю предложил один из-Старейшин,
Нас заклать и-пожерть на-гробнице Анхисия точной:
«Кровь-их приятна, — вещал, — сему пролиется Ирою.
Сам Ений, когда услышит жертву такую,
460 Будет сердечно тебе благодарен, видя колико
Любишь ты ему Любезное самое в Свете».
Весь Народ восплескал на-сие предложение вкупе;
И не-старались больше все, как токмо заклать нас.
Се и-ведёмся уже к Анхисия оной гробнице,
465 Там меж тем сугубый жертвенник был уготован,
Где священный огнь пламенел у нас пред-глазами;
Нас и-цветами притом они обоих увенчали:
И спасти не-могла живота нам жалость ни-кая.
Были мы тогда почитай Погибшими верно,
470 Ментор когда, попросив себе позволения к Слову,
Начал так говорить Акестию в кротком спокойстве:
«О! Царь, если напасть в ничто Тилемаха младого,
Кой отнюд никогда Воителем был на-Троянцов;
То поне[47] тебе да будет собственна в нечто.
475 Сведений точность моих, о-предзнаках и-божеской воле,
Знать-мне даёт, что целые три дня прежде не-пройдут,
Как нападёт на-тебя Народов варварских Сила,
Коя подобно с гор Потоку быстро катится,
Да наводнит твой Град, и Землю всю да-разгромить:
480 Так поспеши ж сам их предварить; твоих Подчинённых
Ты ополчи, и-ниже не медли, на-малое время,
С Поля взять в ограду Стен Стада пребогаты,
Кои там у-тебя жируют на-пажитях тучных.
Буде моё сие Предсказание станется ложно;
485 То свободно тебе заклать нас после и-трёх дней:
Если ж оно, напротив, собудется, то-уж воспомни,
Тех не-лишать живота, от коих сей возымеешь».
Был удивлён Акестий речьми от Ментора теми,
Кои сей говорил с таким уверением твёрдым,
490 Что толикого тот не-видал ни-в-каком человеке.
«Вижду, — ответствовал он, о! — ты Пришлец иностранный,
Что, не давши тебе Небожители счастья в жребий,
Мудрости вещь уделили едину избытком премногим,
Как изряднейший Дар из всех преспеяний в Свете».
495 Рёк, и остановил он жертву, и-то повелел всё,
Спешно чему исполнену быть тогда надлежало,
Предупредить бы напасть, грозил которою Ментор.
Видимы только Жёны со всех стран трепетны были;
Сгорблены тож Старики, да-и-малы с рыданием Дети,
500 Все прибегавшие в Град, от близкого бедства толпами.
Вот и-волы мычащи, и-овцы купно блеющи,
Кормную Паству свою оставляли; а-в-Городе оном
Не находили себе довольных Стойл и-Конюшен
Шум отвсюду Людей был слышим в смятности глухо,
505 Кои пхали одни других себя не-расслушав,
И в мятеже том Незнакомого брали за-Друга,
Все ж и-бежали не-зная куда их ноги стремились.
Но из-Старейшин, мня о-себе что смысленней прочих,
Думали Ментора быть Лестца и-Обманщика точна,
510 Ложно прорекша то, на-спасение собственны жизни.
Третий ещё не-скончился день, как, думая тако,
И усмотрели они на-горе вихрь пыли густые;
А потом не вдолге и-Варваров тмы ополченны.
Были Имеряне то, Народ весь дикосвирепый,
515 И с Племенами , которы живут на-горах там Невродских,
Также и на-хребте горы Аграгая всезимна,
Кой никогда отнюд Зефирами был умягчаем.
Все презревшии, что предсказано Ментором было,
Как Рабов своих, так Стад те скотских лишились.
520 Царь же Ментору рёк: «Забываю, Грайи[35] здесь вы;
Наши враги вы, стали нам уж верные други;
Боги послали вас сюда на-спасение наше:
Я весьма твоего не меньше от-Мужества чаю,
Коль и-от-мудрых себе получил твоих же Советов;
525 Ты поспеши подать теперь нам добрую помощь».
Ментор в очах своих являет смелость такую,
Самых храбрых Бойцов котора вельми удивляет.
Он щит емлет, и-шлем, он меч, копие совокупно;
Строить и-воинов он у-Акестия, им Предводитель;
530 Он в порядке уже и-пошёл к неприятелю прямо.
Но Акестий, хотя исполнен Мужества бодра,
Следует, в старости той своей, за ним издалека.
Я поближе иду; но доблестью преудаленный.
В битве броня его была подобна Егиду[48].
535 Смерть из-рядов в ряды металась того пораженьми.
Как Нумидийскии Лев, побужденный гладом жестоким,
А забежавший в стадо Овец всех режет, терзает,
И сам плавает тут в крови; но Пастыри бедны
Уж не токмо что не-дают пособия оным,
540 Да прочь сами бегут от ярости в страхе спасаясь.
Варвары сии, Град исплошить внезапу надеясь,
Сами нечаянно тем предзастижены стали и-смяты.
Все, в Подданстве своем Акестию кои служили,
Бывши примером Ментора и речьми ободрены,
545 Храбро сражались так, как сами не-чаяли биться.
Я поверг копием из-врагов тех Царского Сына,
Летами равного мне, но возрастом большего много:
Ибо тот Народ происшёл от-Гигантски породы,
Был и-того ж одного начала с Киклопами верно.
550 Царский он-Сын презирал во мне неприятеля слаба:
Я ж, не-боясь отнюд ни сил его пребезмерных,
И ни вида его ж как дикого, зверского также,
В Перси[49] того поразил ударом метно и-цельно.
Тотчас и-хлынул поток мяснобагр из-него издыхавша:
555 Он и-меня самого едва не-сдавил ниц вергшись.
Пал сей так Супостат; а-из-язвы кровь-с-паром хлыстала,
И как шар головища его разразилась о-Камень.
Стук на-горах раздался от-оружий его и-доспехов.
Сняв Корысти с него, к Акестию я возвратился.
560 Ментор вконец разбив Супустатов, посек-их на-части;
И преследствием в Лес загнал всех ятшихся бегу,
Так за-хребты обратившими теми стремленно гонясь, как
Злобная Львица за-Волком бежит, иль-сам-Волк за-Козлятем.
Толь за-нечаянный сей успех, стал быть почитаем
565 Ментор, и любимый Богами, и вдохновенный.
Сам Акестий тогда, исполнь благодарности в сердце,
Нам возвестил, что-боится для-нас несчастья грозна,
Буде Енийски Суда в Сикелию опять возвратятся.
Дал Он нам Корабль, немедленно в Дом бы отъехать;
570 Нас притом наделил довольства щедротна Дарами;
И неотступно всегда понуждал отправиться вскоре,
Да предварим злоключения все, которы предвидел.
Не восхотел же ни-Кормчия дать, ни-Гребцов тождеродных,
Злу б им-не-быть на-брегах Елладских подверженным лишшу.
575 Спутников всех посадил он с нами Купцов Финикийских,
Кои, общаясь везде со всеми Народами в Свете,
Не имели причины, чего б им негде страшиться,
Да которым-бы вспять и-привесть к Акестию Судно,
После-как высадят нас на-намеренный остров Ифаку.
580 Токмо ж Боги, Людским помышлениям всем посмеваясь,
Нас берегли ещё других к претерпению бедствий.

Конец первой книги.



Примечания

  1. Минерва.
  2. Венера.
  3. Причина.
  4. Дутик.
  5. Вертушка.
  6. Порываться.
  7. Омирова пиима об Улиссе.
  8. Улисс.
  9. Улиссов.
  10. Мачта.
  11. Руль.
  12. Минерва.
  13. Греция.
  14. Ризы.
  15. Пурпур.
  16. Живописных.
  17. Резных статуй.
  18. Ветр тёплый и прохладный.
  19. Кипя.
  20. Тягость.
  21. Фигово. Оливково. Гранатово.
  22. Фортуну.
  23. Кружка.
  24. Стакан.
  25. Корзина.
  26. Исполины.
  27. Юпитер.
  28. Бакхус.
  29. Дядька.
  30. Троянская.
  31. Нептун.
  32. Сицилия.
  33. Флот.
  34. Трояне.
  35. а б в г Греки.
  36. а б Вослибо.
  37. Волнуясь.
  38. Улыбаясь.
  39. Троянцы.
  40. Флот.
  41. Сицилийским.
  42. Сицилийском.
  43. Грекам.
  44. Италия.
  45. Троянских.
  46. Адская Река.
  47. Хотя уже.
  48. Нагрудник Минервин.
  49. Грудь.