Чистый образ виденья любимого, Не слетай надо мною светить И усталое сердце будить Не пытайся от сна нерушимого! Не играй лучезарными красками Пред опущенным взором моим И к восторгам, давно неживым, Не зови неотступными ласками… Тихий сон агонии спасительной Не тревожь дуновеньем крыла И бескровные ткани чела[1] Не кропи мне росой освежительной… Надо мною в немой тишине Струны счастья вдали обрываются, Тени милые, молча, прощаются, — Дай без мук успокоиться мне!
