 | Проект «ЭЛ» |
ГАЛДАНЪ-БОШОКТУ-XАНЪ, владѣлецъ Калмыковъ, или Элетовъ, въ Джунгаріи, шестой изъ двѣнадцати сыновей знаменитаго законодателя Элетовъ Батора-хонъ-Тайцзи (см. Баторъ). По смерти Батора владычество надъ Элетами наслѣдовалъ пятый сынъ его, Сенге, вѣроятно по достоинству происхожденія своей матери передъ матерью старшихъ своихъ братьевъ; младшій же братъ Сенге, оть одной съ нимъ матери, Галданъ, еще въ дѣтствѣ обреченный въ духовное званіе, отвезенъ былъ въ Тибетъ, постриженъ въ ламы и жилъ при дворѣ далай-ламы. Когда Сенге, правивъ довольно долго, былъ потомъ убитъ братьями своими Цеценомъ и Баторомъ, Галданъ выпросилъ у далай-ламы позволеніе снятъ съ себя духовный санъ, возвратился на родину, и, заставивъ убійцъ за смерть Сенге заплатить собственною жизнію, вступилъ на престолъ Джунгаріи, и объявилъ себя ханомъ, тогда какъ предшественники его носили только титулъ тайцзи, «князя». Это произошло вѣроятно въ 1677 году, когда онъ, по прімѣру предшественниковъ, отправилъ къ Пекинскому двору граммату и дары съ извѣщеніемъ о своемъ воцареніи. Наслѣдство престола по смерти Сенге принадлежало сыновьямъ Сенге, Цеванъ-Рабтану и Сономъ-Рабтану. Чтобъ избавиться отъ соперниковъ, Галданъ рѣшился погубить ихъ. Меньшаго удалось ему отравить, старшій успѣлъ спастись бѣгствомъ. Достигнувъ верховной власти надъ своимъ народомъ умерщвленіемъ двухъ братьевъ и племянника, Галданъ скоро загладилъ свое преступленіе и доказалъ, что если искалъ владычества надъ Элетами, такъ искалъ не для того, чтобы обратить его для себя въ средство наслажденія. Воспитанный въ самомъ центрѣ Средне-азiйской образованности, между хитрымъ буддистическимъ духовенствомъ, и одаренный отъ природы умомъ проницательнымъ, изворотливымъ и предпріимчивымъ, онъ хорошо понялъ, какъ политику Китая, такъ и свое собственное положеніе. Онъ видѣлъ какъ Маньджурскіе повелители «Серединнаго государства» старались прибрать и прибирали къ рукамъ своихь западныхъ сосѣдей, видѣлъ безпечностъ и разъединеніе Монгольскихъ владѣтелей Халхи и Хухунора, чувствовалъ опасность, которая угрожала и имъ и его собственнымъ владѣніямъ, и рѣшился поставить преграду властолюбивымъ намѣреніямъ Китайскаго правительства, а вмѣстѣ съ тѣмъ удовлетворить, можетъ-быть, и своему честолюбію. Сь этою цѣлію Галданъ сталъ искать себѣ союзниковъ по цѣлой Монголіи и даже въ Россіи: старался внушить Халхасцамъ враждебныя расположенія къ Китаю, но, чтобы не возбудить подозрѣнія, продолжалъ оказывать имперіи всѣ знаки наружнаго уваженія и преданности, которыя оказывали ей его предшественники. Всѣ старанія его возстановить въ Монгольскихъ владѣтеляхъ духъ патріотизма не имѣли ни какого успѣха. Личныя выгоды и отношенія каждаго заглушали въ нихъ чувство общей опасности. Тогда Галданъ увидалъ, что единственнымъ средствомъ спасти Монголію отъ ига Маньджуровъ было соединеніе раздробленныхъ владѣній ея подъ власть одного, и этимъ однимъ избралъ онъ себя. Чтобы достигнуть предположенной цѣли, надлежало прибѣгнуть къ помощи оружія; и первыми, на которыхъ обратилъ онъ его были, разумѣется, тѣ изъ Монгольскихъ князей, которые признали себя зависимыми отъ Китая. Особенно врагомъ своимъ почиталъ онъ Гуши-хана, властителя Хухунорскаго, который поддался имперіи единственно для полученія отъ нея ханскаго титула. Отнявъ часть владѣній у Хошотскаго хана, брата Гуши-ханова, Галданъ, въ 1678 году напалъ на Очирту-Цеценъ-хана, владѣвшаго западною частiю южной Монголiи, отъ Ордоса до Хухунора, разбилъ его, взялъ въ плѣнъ и умертвилъ. Стоя уже на границахъ Хухунора, Галданъ удержался отъ вторженія въ эту страну по той причинѣ, что она охраняема была Китайскимь войскомъ, а онъ не хотѣлъ явно поссоритъся съ Китаемъ до поры до времени. Вмѣсто того, въ слѣдующемъ году онъ внесь оружіе въ Восточный Туркестанъ и пріобрѣтеніемъ его обезпечилъ себя въ полученіи хлѣба и тканей, двухъ предметовъ, по которымъ подданные его находились въ зависимости отъ Китая. За эти подвиги Далай-лама почтилъ Галдана титуломъ Бошокту, «благословеннаго,» о чемъ Галданъ, въ знакъ покорности своей къ Богдо-хану, тотчасъ же увѣдомилъ его черезъ посланника, а между тѣмь продолжалъ посѣвать раздоры между Халхаскими князьями, въ надеждѣ, что распри ихъ облегчатъ ему покореніе Халхи; но и Пекинскій дворъ заботился о своихъ выгодахъ въ Монголіи не хуже Джунгарскаго хана. Царствовавшій тогда умный императоръ Канси замѣчалъ, что дѣла въ Монголіи приходятъ въ запутанность, н что Галданъ, несмотря на наружную преданность Китаю, дѣйствуетъ вопреки его пользамъ и видамъ, и поступаетъ какъ государь независимый; потому, чтобы вызнать намѣренія и отношенія сильнѣйшихъ Монгольскихъ владѣтелей, Канси и отправилъ кь нимъ, въ 1682 году, пословъ съ богатыми дарами и грамотами о храненіи въ земляхъ ихъ мира и согласія. Видно, что эти посольства исполнили порученія свои не безъ успѣха, и доставили двору не совсѣмъ благопріятный отзывъ о Галданѣ, потому, что въ слѣдующемъ году Канси прислалъ ему указъ, которымъ повелѣвалось посланникамъ Галдановымъ, которые ежегодно отправлялись въ Пекинъ, имѣть при себѣ неболѣе 200 человѣкъ свиты, тогда какъ доселѣ имъ всегда сопутствовало около 3000 человѣкъ съ торговымъ караваномъ, который вывозилъ изъ Китая все нужное для Элетовъ, особенно кирпичный чай. Это ограниченiе много стѣснило торговлю Галдановыхъ подданныхъ, и показывало явное нерасположеніе къ нему Китайскаго правительства. Скоро представились и другіе поводы къ враждѣ. Въ Халхѣ, между Тушету-ханомъ и Джасакту-ханомъ, возникъ споръ по раздѣлу земель, Галданъ принялъ сторону послѣдняго, какъ слабѣйшаго и обиженнаго; Канси почелъ обязанностію защищать втораго, какь данника своего; но вѣрный миролюбивой политикѣ своей, Пекинскій кабинетъ желалъ достигнуть цѣли побочными путями скорѣй чѣмъ оружіемъ, и потому предложилъ далай-ламѣ быть посредникомъ въ дѣлѣ примиренія враждующихъ сторонъ, въ той надеждѣ, что онъ станетъ ревностно поддерживать выгоды Китая. Далай-лама увѣрялъ Пекинскій кабинеть въ своей готовности угождать его волѣ, но самъ между тѣмъ болѣе расположенъ былъ содѣйствоватъ пользамъ своего прежняго духовнаго сына. Слѣдствіемъ этого было то, что Халхасскій конгрессъ 1687 года, созванный для примиренія враждующихъ, и на который съѣхались всѣ князья Халхасскіе, чиновники Китайскіе и послы Галдана и далай-ламы, окончился новыми ссорами, и что Галданъ, только и желавшій предлога къ вооруженному посредничеству, и нашедшій этотъ предлогъ въ оскорбленiи, оказанномъ на конгрессѣ его посланнику, отправилъ въ Халху, въ 1688 г., съ отрядомъ войскъ, брата своего, который и захватилъ въ плѣнъ двухъ князей и одного хутукту со всѣми ихъ людьми. Обиженный такою расправою, Тушету-ханъ напалъ на него и въ сраженiи убилъ. Въ отмщеніе за это Галданъ вступилъ въ Халху съ новыми войсками и совершенно разсѣялъ своихъ противниковъ. Тушету-ханъ съ братомъ своимъ Ургинскимъ хутухтою и другими князьями бѣжалъ къ великой стѣнѣ, и чтобы воспользоваться вооруженною защитою Китая, которая оказывается только подданнымъ, вступилъ въ совершенное подданство имперіи со всѣми, находившимися съ нимъ людьми. Галданъ съ своей стороны, извѣщая Китайскій дворъ объ одержанной имъ побѣдѣ, въ поводѣ къ войнѣ обвинялъ самаго Тушету-хана; при чемъ просилъ объявить откровенно, чью сторону намѣренъ держать Канси, — его, или Галданову, или Тушету-хана. Избѣгая всячески войны, въ которую могло бы завлечь имперію принятіе въ подданство гонимаго Галданомъ Халхасскаго хана, Канси опять обратился къ далай-ламѣ съ предложеніемъ о посредничествѣ его въ примиреніи враждующихъ владѣтелей Монголіи, такъ, чтобы обѣ стороны не были обижены. Въ этотъ разъ далай-лама уже открыто принялъ сторону Галдана, и Тибетскій посланникъ, пріѣхавшій въ Пекинъ съ отвѣтомъ, сообщилъ двору, что духовный владыка его единственнымъ средствомъ удовлетворить Галдана почитаетъ выдачу ему вѣ руки Тушету-хана съ братомъ. Послѣ этого на миръ не оставалось надежды. Канси сталъ исподоволь дѣлать приготовленія къ войнѣ, и завелъ сношенія съ скитавшимся въ изгнаніи племянникомъ Галдана, Цеванъ-Рабтаномъ; Галданъ же, неутомимо преслѣдуя свой планъ завоеванія Халхи, вступилъ между тѣмъ въ предѣлы тѣхъ Монгольскихъ князей, которые были уже подвластны Китаю, и, имѣя при себѣ до 40,000 войска распространялъ слухъ, что намѣренъ просить военнаго вспоможенія изъ Россіи. Несмотря на такіе явные знаки вражды, обѣ стороны продолжали увѣрять другъ друга въ готовности къ миру, Канси, желая выждать времени, когда соберутся его войска; Галданъ, желая нанести вредъ врагамъ своимъ Халхасцамъ и увеличить владѣнія свои, не вступая до времени въ войну съ Китайцами. Чтобы скрыть настоящія намѣренія свои и искуснѣе провести неприятеля, обѣ стороны употребляли всѣ ухищренія кочевой политики; но Китайскій политикъ перехитрилъ Элетскаго. Осенью 1690 года, когда пограничныя Китайскія войска получили подкрѣпленіе, начальствовавій ими, полководець Фуцуань, сдѣлалъ на оплошнаго Галдана нечаянное нападеніе, обратиль его въ бѣгство и вслѣдъ за бѣгущимъ пошелъ въ его владѣнія. Это пораженіе и преслѣдованіе разстроило Галдана до такой степени, что ему для спасенія себя отъ конечной гибели, не оставалось теперь ничего какъ просить Китайской дворъ о мирѣ, что онъ и сдѣлалъ черезъ Тибетскаго посланника Цзирунъ-хутукту, соглашаясь на всѣ условія, какія ни предложитъ ему Канси. Повелитель Китая, довольный усмиреніемъ безпокойнаго хана, ограничился только тѣмъ, что велѣлъ Галдану довольствоваться своими землями, а чужихъ не трогать; въ случаѣ же обидъ отъ сосѣднихъ владѣтелей самому собою не мстить, а относиться съ жалобами въ Пекинъ. Миръ этотъ былъ неискрененъ съ обоихъ сторонъ. Канси, не довѣряя главѣ Ойратовъ, и все еще опасаясь его, не выводилъ войска своего изъ степи и продолжалъ производить сношенія съ Цеванъ-Рабтаномъ, стараясь найти враговь Галдану въ нѣдрахъ самой Джунгаріи; оказывалъ явное нерасположеніе къ далай-ламѣ, который благоволилъ къ Элетскому хану, стращалъ Галдана войною, и вмѣстѣ съ тѣмь предлагалъ ему вступить въ подданство Китая, и ласкалъ небольшими денежными подарками подъ именем вспоможенiя. Галданъ, помирившiйся по необходимости, ждалъ только времени, чтобы возстановить свои силы и снова завести войну съ Халхою, а между тѣмъ, въ качествѣ подданнаго, жалуясь на свое разстроенное состояніе, выпрашивалъ безпрестанно у императора денегъ на вспоможеніе, позволялъ подданнымъ своимъ грабитъ сосѣдей, и въ тоже время увѣрялъ Пекинскій дворъ, что это дѣлается безъ его вѣдома и воли; возмущалъ противъ Китая князей южной Монголіи и Корциньскаго Тушету-вана (1692), наконецъ ограбилъ и умертвилъ Китайскихъ посланниковъ, отправленныхъ къ Цеванъ-Рабтану (1693). Когда Китайское правительство требовало удовлетворенія по этому случаю, Галданъ отвѣчалъ, что убiйство произведено неизвѣстными ему бѣглыми, которыхъ отыскать трудно, и вообще ясно давалъ знать, что не взирая на свое затруднительное положеніе не намѣренъ прекращать войны доколѣ не покоритъ сѣверной Монголіи. Пекинскій кабинетъ думалъ, что если оставить эту страну въ пользу Галдана, то сѣверные предѣлы его собственныхъ владѣній подвергнутся опасности; потому, видя упрямство Галдана, рѣшился наконецъ собрать такое многочисленное войско, которое могло бы совершенно сокрушить силы главы Ойратовъ. Нѣсколько времени прошло еще въ пустыхъ переговорахъ; каждая сторона обвиняла другую въ недоразумѣніяхъ, лукавила, тянула время; такъ, что военныя дѣйствія открылись въ западной Халхѣ только осенью 1605 года. Опустошивъ земли Халхасскаго киязя Намчжалъ-Тойна, Галданъ расположился зимовать между Толою и Керулунью. Весною слѣдующаго года начальство надъ Китайскою арміею принялъ самъ Канси. Разными переговорами задерживалъ онъ Галдана въ одной позицiи до тѣхь порь, пока Китайскія войска не обошли его сзади. Тогда полководецъ Фынгу ударилъ на Галдана съ двухъ сторонъ разомъ, и послѣ трехчасоваго сраженія разбилъ его на голову. Болѣе 2000 легло на мѣстѣ сраженія, много взято въ плѣнъ, между прочими и жена Галданова, и много принято по желанiю въ подданство. Послѣ этого пораженія Галданъ не могь уже думать о сопротивленіи Китайцамъ, и съ немногими вѣрными спутниками едва успѣлъ пробраться къ себѣ въ Джунгарiю. Узнавъ объ его затруднительныхъ обстоятельствахъ, Канси принялъ все возможныя мѣры, чтобы добыть его въ свои руки живаго или мертваго. Галдану не оставалось ни какихъ средствъ къ спасенiю. Враги окружали его отвсюду. Видя неминуемую гибель, и не надѣясь умолить врага своего о милосердіи, несчастный ханъ рѣшился предупредить поносную и мучительную смерть, ожидавшую его въ столицѣ Китая, и принялъ ядъ (1697); по другимъ извѣстіямъ, Галданъ умеръ оъ печали и горя. Находившійся при немъ Элетскій вельможа Данцзила предалъ тѣло его сожженiю и кости собралъ въ урну. Кости эти были доставлены потомъ въ Пекинъ Цеванъ-Рабтаномъ, который по волѣ императора и объявленъ преемникомъ Галдана.
Галданъ былъ государь дѣятельный, характера твердаго, и если замышлялъ какое дѣло, исполнялъ его съ постоянствомъ. Какъ политикъ, онъ дѣйствовалъ можетъ быть по хуже знаменитаго соперника своего Канси; но какъ военачальникъ, много уступалъ ему въ способностяхъ. Впрочемъ, соображая силы и средства противниковъ легко можно видѣть, что вражда Галдана съ Китаемъ никогда не могла окончиться въ его пользу, развѣ если бы сторону его приняла вся Монголія, или онъ получилъ подкрѣпленіе отъ Россіи. Въ Исторіи Галдан-Бошокту памятенъ еще тѣмъ, что пополнилъ «Степное Уложеніе», изданное его отцомъ, составилъ новую систему раздѣленія земель, которымъ очень ограничилъ и власть и силу прочихъ трехъ хановъ Ойратскихъ, и, сколько извѣстно, первый въ Монголіи сталъ отливатъ мѣдную монету. (Исторія Ойратовъ О. Іакинѳа, СПб. 1834. Увѣдомленіе о бывшей съ 1677 до 1689 года войнѣ у Китайцевъ съ Зенгорцами, Леонтьева. СПб. 1777. Сибирскій Вѣстникъ на 1822). См. также статью Ойраты. В. В. Г.