Кто поздній верховый подъ вѣтромъ ночнымъ?
То ѣдетъ отецъ съ малюткой своимъ.
Онъ мальчика вѣрною обнялъ рукой,
Его прижимаетъ и грѣетъ собой.
— «Сынокъ мой, что жмёшься ты, взоры вперя?»
— «Отецъ, иль не видишь ночного царя?
Лѣсного царя, что́ въ коронѣ, съ хвостомъ?»
— «Сынокъ, то полоска въ туманѣ густомъ».
«Ребёнокъ милый, пойдёмъ за мной:
Мы чудныя игры затѣемъ съ тобой.
Долина цвѣтами пестро́ поросла,
Одеждъ золотыхъ моя мать припасла».
— «Отецъ мой, отецъ, или ты не слыхалъ,
Что́ шопотомъ царь мнѣ лѣсной обѣщалъ?»
— «Не бойся, мой мальчикъ, покоенъ будь ты:
То вѣтеръ сухіе тревожитъ листы».
«Иди же, прелестный малютка, скорѣй:
Я дамъ тебѣ въ няньки моихъ дочерей, —
Мои дочери станутъ ночною порой
Плясать и, баюкая, пѣть надъ тобой».
— «Отецъ мой, отецъ, иль не видишь и самъ
Лѣсного царя дочерей ты вотъ тамъ?»
— «Сынокъ мой, сынокъ, я давно разглядѣлъ:
То рядъ старыхъ ветелъ во мракѣ такъ бѣлъ».
«Люблю тебя, сердцу ты милъ моему;
Коль самъ не пойдёшь, я насильно возьму».
— «Отецъ мой, отецъ, вотъ меня онъ схватилъ, —
Лѣсной царь, я чувствую, мнѣ повредилъ!»
Отцу стало страшно, онъ гонитъ коня,
Онъ мальчика держитъ, что дышитъ, стеня, —
Насилу достигъ онъ двора своего…
Ребёнокъ былъ мёртвъ на рукахъ у него.
